Дикий голубь. Юрий Валентинович Курин

Николая кипела лава негодования и нетерпения. Исходящий пар обжигал горло и язык. Рвотное кипение выдавливало нутро наружу, наизнанку…

      … и вот он открывает рот и из него вываливается плотный оранжево-красно-бело-коричневый огонь; пламя болтает его во все стороны, хочет ухватить кого-нибудь или что-нибудь, неважно – и поглотить, уничтожить, похитить. Николай поворачивает голову, где только что находился его брат, но того уже нет. Повезло. Языки пламени беспомощно бросают свои длинные руки во все стороны, и не находя ничего подходящего, начинают обрабатывать своего хозяина.

      Суперответственность брата раздражала его до мозга и костей. Коля научился читать последовательность действий старшего и возможно предугадывать очередной ход, но почему у него возникает потребность делать наоборот. Коля не задаётся таким вопросом. Он вообще не задаётся никакими вопросам, а нужно лишь то, что само привалит. А объясняется всё просто; просто он ещё не работал в таком напряжённом режиме, а психовал от усталости, от невозможности воспротивиться, от лени. А тут ещё кипяток!

      Но перечить брату, только дороже себе. Помниться Коле, как Олег однажды так ему накостылял, что у Коли вылетело из головы то, за что это он его так. И вместо того, чтобы осознать, он затаил обиду. Она созревала день ото дня, месяц от месяца, год… Коля уже не помнил насколько давность, принёсшая ему обиду, исчерпала себя как ветхая древесина, пролежавшая в сырой земле не один десяток лет. Закравшийся дух мести безобидным котёнком, вырос в зрелого тигра и начинает грызть. Он грызёт Колю, потому что Коля бездействует, Коля ничего не предпринимает, Коля лопух.

      Почти ежедневное упоминание таким обидным выражением, выводит того из себя. Колит под лопаткой, стучит в височках. Слезятся глаза от пущенного тумана – а обида-то растёт.

      Но время не пришло, и не приходило, и ему больше ничего не оставалось, как взять и убраться в сторожке. Бормоча под нос ругательства Коля вдруг понял, что они только портят настрой и так плохого настроения. Ветки веника сыпались под нажимом, прибавляли работы и уничтожали…

      Олег же не меньше был возмущён поведением брата. Ведь был же он когда-то нормальным. Или нормальным его нужно считать таким, какой он сейчас есть?

      "Нет! Бред! Однозначный…"

      "Какой есть. Ешь…"

      "Ого-го-го, по-легче! Брат всё-таки…"

      "То-то и оно!"

      Был же когда-то белоснежным, хрустящим как первый снег, под прихватившем только что морозцем землю. Великолепное начало! Затянувшееся рождение ангела! Но тут смерть отца, а вскоре и матери. А он продолжал играть на солнышке и пускать в глаза зайчиков.

      Он стал другим, когда Олег вернулся из армии. Нет, перед самой повесткой он почувствовал под коркой предательское течение, скрывающееся ещё в неведомом ему подсознании избалованного братишки, но не воспринял это всерьёз. Два года отсутствия, перевернули не только страну с ног на голову, но и младшего бесёнка. От белоснежника остались еле заметные кусочки в области подмышек, шее и пояснице.