Дикий голубь. Юрий Валентинович Курин

удав; он как кот потёрся о его ногу, запрыгнул на колени и обернувшись вокруг пояса, пристроился у него подмышкой.

      "… дракон ушёл – пришёл удав…"

      Он сидит на высокой табуретке и спокойно наблюдает за танцами брата. Пусть немного и жжёт ему ногу, но это не сравнить с тем, за чем он сейчас наблюдает… и не имел не малейшего желания вмешиваться и помогать. Возможно брат ожидает снисхождения, смягчения; может он даже думает, что сейчас старший брат снимет маску босса и положа руку на плечо, скажет: "Ну всё, братишка, хватит! Я не прав, каюсь. Ложись спать, мы тут сами!" И погладит по голове.

      "Он забыл ещё одно – слёзы. Поплакать забыл!"

      "Подумаешь, обжёгся. Тут люди смерти ждут. Ждут и ничего!"

      "Да! Велико расстояние – неохватить одним обхватом!"

      Коля же больше испугался, чем пострадал. Он несколько раз тряхнул пострадавшей рукой, шипя от боли как разозлёный змей и очень тщательно стал осматривать её. Сейчас он так жалок! Но не смотря на это, змей продожает шипеть и вот-вот ужалит сам себя. Но вскоре боль утихает и остаётся только беспорядок, да застывший на уголках рта яд.

      –Попил кофейку!– как-будто выдавливается. Коля стоял по-среди комнатки в луже кипятка, от которой ещё исходил пар.

      Обострилась вонь от не стираных носков. Она режет ноздри и в области переносицы; во рту появляется привкус кислого с горьким. Чешется горло, словно там застрял колючий кусок чего-нибудь.

      "Уж лучше Прохорыч",– подумал Олег и поежился в плечах, ощущая озноб по телу .

      –Вот и сон как рукой сняло,– проговорил он вслух, словно сейчас не о трупах думал, а о философии взаимодействии между собой простых и сложных вещей.

      Старший брат стал украдкой смотреть на Колю и образно кинул его в тонущую субмарину. Важность такого события сразу же потерялась, казалось бы, в очевидном трагизме. Так как социальный статус утрачивается сам по себе, если среди героев обнаруживается такой индивид, как его младший брат.

      Вот сейчас он стоит в луже и незнает, что делать. Не говоря уж о подводной лодке.

      "Смешно…"

      "Смешно и больно… Нет, не больно. Болит. Болит живот от смеха. Ха-ха-ха!!!"

      "Что это такое?"

      "Стандартная реакция на глупость человека…"

      "А-а-а!"

      "Всегда?"

      "Ха-ха-ха, да-а-а, Всегда! Ха-ха-ха…"

      "И почему жизнь подбрасывая уроки, не учит их читать! А впрочем, дело самого испытуемого."

      Подумал, но смысл до конца не понял. Только на утро… Утром…

      –Блин, Олег! Ёлки зелёные,– вырвалось у Николая откуда-то изнутри, словно грудь разорвало и оттуда раздался ни его голос. На самом же деле он с трудом сдержался, чтобы не выругаться матом сжав зубы, невыплеснуться, но на уголках рта появилась слюна. Потом собравшись и более спокойным, невызывающим тоном, проговорил,– что мы, железные что ли. Может хватит мучать нас. Да сам… Это ребячество какое-то…

      "Ну как мальчишка десятилетний!"– Если Олег так и думает, значит Коленьке ещё далеко до взрослого,