Удравшие из ада. Дмитрий Казаков

Пифия сунула бумагу ему в руки. – А теперь проваливайте! У меня дела!

      И она довольно решительно вытолкала стражников прочь из комнаты, а затем и из дома.

      На крыльце Торопливые едва не налетели на тощего бородатого старика в бурой мантии и головном уборе, напоминающем немного сплющенное и обрызганное кровью яйцо.

      За спиной старика толпились мужчины помоложе, одетые похожим образом.

      «Это же жрецы! Чего им тут надо?» – в полном смятении чувств подумали стражники.

      «Это же стража! Они чего тут делают?» – удивленно подумали жрецы.

      В некотором количестве сознаний возникла легкая сумятица.

      Никто бы никогда не поверил, но Скрытный был просто одержим любовью.

      Он искренне и чисто любил свою работу, особенно ту ее часть, где полагалось по капле выдавливать кровь из разных живых существ, а затем творить жуткие и мерзкие заклинания.

      Но и к остальным разделам магии Скрытный относился не без трепета.

      Сейчас он, пыхтя от усердия, детским лобзиком выпиливал из куска гранита небольшой алтарь. Металл скрежетал о камень, на пол летела пыль, а маг время от времени поглядывал на стол, где в рамке из металлических штуковин замерло изображение «Пельменной» и стоящего около ее двери существа.

      При работе Скрытный напевал или, скорее, гудел под нос, словно под его капюшоном завелось осиное гнездо. Песня была из тех, что исполняют только в одиночестве или в большом подпитии:

      – По полю зомби грохотали, скелеты шли в последний бой, а молодого некроманта несли с разбитой головой!

      Даже великие маги не лишены слабостей обычных смертных.

      Скрытный надавил на лобзик – и небольшой кусочек гранита со щелчком упал на пол.

      – Отлично, – проговорил маг, опуская инструмент. – Идеальная работа. Впрочем, как обычно.

      Он наверняка улыбался, хотя под капюшоном этого видно не было.

      В дверь постучали.

      – Заходи, – велел Скрытный.

      Дверь распахнулась, и в нее протиснулся белобрысый юноша, на лице которого, украшенном парой наивно моргающих глаз, застыло то ли испуганное, то ли удивленное выражение.

      Звали юношу Тадеуш, и он искренне считал себя учеником Скрытного. У того на этот счет имелось другое мнение, но он не спешил его высказывать, не желая расставаться с преданным и исполнительным слугой.

      – Все принес? – осведомился маг сварливо.

      – Да, учитель, как вы и велели, – кивнул Тадеуш, потряхивая мешком, в котором что-то возмущенно закудахтало.

      – А кусок мыла?

      – Вот он, учитель, – что-то шлепнулось на стол и, судя по звуку, к нему прилипло.

      – А перо и пергамент?

      – Они у меня в кармане.

      – Великолепно. А теперь вырви у этих кур хвостовые перья. Ровно по восемь штук.

      – У живых? – юноша оказался потрясен этим приказом.

      Еще одной причиной, по которой Скрытный не прогонял Тадеуша, являлось то, что рядом с наивностью, добротой и глупостью отточенный, коварный и очень жестокий ум смотрится