Холодные сердца. Антон Чиж

услышал новость, которая его совсем не обрадовала. Он хотел было опрокинуть рюмку водки, но сдержался. Вечер перестал быть приятным. Тут надо мозгами шевелить.

      – Ты уверен?

      – Пытать его, что ли…

      – Может, и блефует. Он умеет. Не хуже шулера.

      – Может, и так. А скорее всего, с его-то умением, где-то пронюхал… Ладно, забудь. Если бы только это…

      – Что еще? – спросил Стася, про себя обдумывая ситуацию: друг уедет, а ему оставаться одному. Ему деваться совсем некуда.

      – А все прочее тебя не касается, друг мой бесценный… Это уже совсем мое дело… Эх, пропади все пропадом…

      Стася не успел шевельнуться, как Жарков вскочил и толкнул в спину молодого человека, мирно жевавшего за ближним столиком. Пирожное, готовое попасть ему в рот, воткнулось кремовым хвостиком прямиком в глаз, мазнуло по щеке и уронило белый ошметок на лацкан пиджака.

      – Как смеешь так со мной разговаривать! – заорал на молодого человека Жарков.

      Тот, стряхнув с лица остатки пирожного, поднялся во весь рост и все равно оказался чуть ниже обидчика. Совсем юный, моложе Жаркова, тем не менее вид он имел до чрезвычайности серьезный и строгий.

      Публика застыла в ожидании развязки. Даже официанты не двинулись на подмогу.

      – Требую, чтобы вы извинились, – сказал юноша среди наступившей тишины.

      – Ах ты, щенок!

      Жарков, взвинченный до бешенства, кинулся на него с кулаками. Он целился сверху вниз, в самое темечко противника, но попал по спинке стула. Юноша ловко увернулся. Жарков взвыл, хватаясь за ушибленную кисть.

      – Советую образумиться, – сказал его соперник. – Иначе у вас будут крупные неприятности.

      Образумиться Жарков не хотел, он схватил салатницу и метким броском отправил в лицо врага. Майонез растекся белой маской под грохот посуды.

      – Что, сопляк, получил? Сейчас добавлю!

      Жарков угрожал, но с места не двигался. Его враг повел себя чрезвычайно странно. Тщательно вытер лицо салфеткой и бросил ее под ноги.

      – Вы об этом сильно пожалеете, – громко и отчетливо произнес он.

      И пошел к выходу мимо притихших столиков.

      Жарков взревел. Ощутив вкус расправы, он хотел броситься в погоню, но тут всеобщее оцепенение прошло. На руках повис Стася, подоспели официанты, мужчины с ближних столиков встали стеной, и даже предводитель вскочил, сорвал салфетку и потребовал немедленно водворить порядок, иначе пошлет за приставом.

      Постепенно суматоха улеглась. Жарков успокоился, Стася вывел его из ресторана. О юноше быстро забыли. Стоило ли переживать о всяких дачниках?

      В нашем Сестрорецке дубовая роща на мысу, что далеко выдается в залив, – любимое обывателями место для романтических прогулок. Но это днем. А ночью, даже белой, дубрава обращается в темный лес, в чем-то даже сказочный. То есть гулять в нем на всякий случай не рекомендуется. Фонарей нет, городовых нет, неприятности могут подстерегать за каждым кустом. Есть, конечно, любители послушать, как шумят вековые деревья в час ночи, но это скорее от обилия принятых напитков, чем от смелости.

      Несмотря на поздний час (полночь давненько миновала),