Вторжение. Александр Константинович Белов (Селидор)

упомянув «Боинг». Трэвис подумал, что его просто шантажируют и, окончательно согласившись на встречу, перехватил стратегическую инициативу. Решив не привлекать к делу ФБР, на случай, если предлагаемые данные по авариям будет лучше скрыть от официального расследования (а официальным расследованием занимались ФБР и специальная комиссия военно-воздушных сил), Трэвис вышел на РУМО. Круг замкнулся.

      Вечером того же дня полковник О’Брайн был поставлен в известность, что какой-то сотрудник ЦРУ пытается продать конфиденциальную информацию по упавшим самолётам.

      Ирландец нервно сжимал пальцами виски. Наконец-то всплыли «Геркулесы»! Он врал себе, что знал с самого начала, что эта история с осведомителем, убитым в Куинсе, выведет его к самолётам.

      Оперативники РУМО уже несколько дней вели наблюдение за Хоупом, но в эти дни Ковальски с ним не встречался. Поскольку ничто не указывало на связь предположительного шантажиста с линией Гукстейбл –Хоуп – ЦРУ, к оперативным мероприятиям по предстоящей встрече Зигель привлечён не был.

      Ковальски выбрал пустующий пляж в Клифсайде. Ноющий ветер с Гудзона терзал душу. Он был как нельзя кстати, поскольку глушил прослушку. Трэвис настоял на присутствии двух телохранителей. Их массивные фигуры в чёрных плащах маячили на небольшом отдалении.

      Ковальски выдвинул условие не использовать при беседе записывающих устройств. Трэвис согласился. Ковальски проверил его с помощью датчиков волнового контроля, настраивая портативную станцию, висевшую у него на кожаном ремешке на шее. После этого он совершил ещё одну ошибку. Ковальски показал Джо карточку специального сотрудника ЦРУ Тимоти Рой Беркли.

      Трэвис хорошо запомнил это имя, но всё равно повторил его несколько раз про себя. Он даже запомнил личный номер Беркли. Почему Ковальски воспользовался «сгоревшей» ксивой? Во-первых, потому, что он не был Джеймсом Бондом и не имел поддельных документов на любое имя. Агенты Ковальски пользовались этой фальшивкой, вклеивая на место фотокарточки свою голографическую физиономию. А главное – Баллок не доложил Ковальски, что засветился со своим документом перед полицией. Знай об этом Ковальски, он никогда больше не воспользовался бы фальшивкой на имя Тимоти Роя Беркли. Но Баллок соврал, что после убийства его отход прошёл гладко.

      – Итак, я слушаю вас, – высокомерно заговорил Трэвис.

      Ковальски понимал, что от его умения построить беседу сейчас зависело всё. Другого такого случая не будет.

      – Три самолёта, мистер Трэвис, не много ли? – начал он, постепенно разогревая себя для интеллектуального натиска. – Комиссия запретила эксплуатацию этих машин. До особого распоряжения.

      – Вы что-то собирались мне открыть по этому вопросу?

      – Совершенно верно. Представьте себе, что существуют технологии, которым под силу дистанционно вызывать неисправности в работе механизмов и агрегатов самолёта. Нет-нет, я вовсе не утверждаю, что эти технологии были использованы по «С-130».