Кранфуриум. Рассказы. Часть первая. Евгения Олеговна Клепацкая

. Ну, как осталась? Положила заявление на увольнение по собственному желанию директору общеобразовательной школы, где я тихо-мирно проработала последний год учителем английского языка у среднего звена, села в свое маленькое авто и поехала к своей любви и будущему супругу за триста пятьдесят километров от родительского дома.

      Работа с людьми там, на родине супруга, особенно обозленными на весь белый свет, на политиков и жену, выбивала мою и так неустоявшуюся нервную систему. Нет, люди не плохие, просто я слишком много пропускаю через себя, а им не хватает человеческого тепла и истинной любви. Я не могу подарить им столько её, чтобы им стало легче. Мне тоже нужно наполняться.

      И я нашла источник, свой собственный. Игрушки. Странные и, как оказалось, «страшненькие какие-то» чудики. Два года создавала их без какой-либо истории. На вопросы окружающих о том, кто же это, я мило улыбалась и твердила – не знаю, так, чудики.

      В 2017 году вдруг случился мозговой коллапс. Этим созданиям нужна история. И второго февраля того самого года у меня вдруг появился аккаунт с забавным названием.

      Знаете, с чем я тогда столкнулась?

      Твоё видение скорее примет человек с улицы, нежели тот, кого ты знаешь. В уже созданном мире стали ковыряться только те, кому, в общем-то, плевать на этот самый мир.

      Чудики обросли туманом волшебной истории. Теперь это не просто игрушка, а персонаж большой сказки худенькой Женьки и её друга.

      Когда я еще работала с учениками, много смеялась над фразой: «Уже я поняла! А они всё еще нет!». Смеялась я над ней по одной простой причине – учитель сама выучила времена английского языка именно на уроках с семиклашками. То же самое происходит с написанием историй – я многое из всего написанного «учу» сама уже не первый год.

      КРАНФУРИУМ – мир мудрых, спокойных и невероятно тёплых созданий. Мой мир долгих, тихих разговоров с самым важным человеком в моей жизни – самой собой.

      Первые встречи

      Тепло пыльных чердаков хранит в себе безумное количество тайн и захватывающих историй.

      Этот рассказ о мире чувств берёт свое начало в детстве одной маленькой, зеленоглазой девочки, имя которой всегда сравнивали с мальчиковым. Её звали Женька.

      Детство – это то невероятное время, когда деревья по-сумасшедшему огромны, пруд похож на необъятное взглядом море, а твоя мама знает всё. Женя была одной из тех девочек, которых не брали в компании очаровательных существ с косичками и бантиками, потому что её стрижка горшком вязалась только с её именем, а не наличием кукол за спиной. Но, это почти не расстраивало. Существовали иные развлечения, которые доводили до эйфории это светловолосое чудо. Шалаши, чердаки заброшенных домов, деревья – это и была жизнь маленькой белобрысой девчонки.

      Вы бывали на чердаках в вечернее время? Когда золотистые лучи освещают медленно кружащуюся пыль тёмной комнаты. Когда опилки или земля, которой засыпаны полы под старой прогнившей крышей, уютно тёплые. Когда в духоте непроветриваемого чердака стоит запах перьев и результатов столь незамысловатой жизнедеятельности голубей и витает ощущение безмятежности.

      В городе, где девочка с золотистыми волосами проводила свое лето, таких чердаков было несколько. Именно там она встретилась с первым существом…

      Бабушка, как обычно, собиралась уходить в ночную смену в роддом. Собирала своё вязание и клала испеченные за вечер печеньки в сумку. Девочка с нетерпением ждала, когда услышит заветные: "Жень, дверь закрой сама!".

      Восемь часов вечера. Душные июльские улицы города, утопающего в длинных закатных лучах, были затянуты сугробами тополиного пуха. Перед ребёнком со светлыми волосами старый заброшенный дом.

      Окна двух этажей забиты старыми досками. Кое-где проглядывают довоенных времён шкафы с отвалившимися дверками. Этот дом стоит крепче, чем многие современные, поэтому все лестницы сохранились в первоначальном виде.

      Чердак этого дома казался самым уютным местом, только посещать его удавалось достаточно редко из-за того, что он находился за несколько улиц от двора бабушкиной пятиэтажки.

      Кое-где слетевший покров крыши напоминал о том, что скоро настанет момент, когда этот лохматый и потрепанный жизнью старик будет снесён. В эти зиявшие отверстия проваливался мягкий тёплый свет, в котором летали редкие пылинки.

      С крыши очень интересно было наблюдать за вторым этажом стоящего напротив дома, состоявшего из пяти этажей, как и все дома этого маленького провинциального городка. Там жил мальчик с красивыми глазами и очень тихой мамой.

      Это был не двор, где могла играть Женя, поэтому этот красивый мальчик совсем не хотел общаться со светловолосой девочкой.

      Шорох… шорох?! На крыше дома, в который никогда никто не приходит?! Сердечко начинает неистово колотиться. Это совсем не шуршание голубиных крыльев. Нужно обернуться…

      За спиной ничего не оказалось. Снова воцаряется звенящая тишина, нарушающаяся только криками стрижей далеко в закатном небе. Смотреть на мальчика уже не хочется, потому что в свете лучей слишком много пыли.