Три холма, охраняющие край света. Михаил Успенский

– и выкинул. Другой покопался в портпледе и разочаровался. Потом они раскачали Владыку Бездны и зашвырнули в фургон.

      – Вот так и у нас в войну хохлы и латыши немцам евреев сдавали, – сказала Леди таким тоном, что герцогу Блэкбери снова стало не по себе.

      …И во тьме, в пучине мрака

      Простодырый Тилипона

      Пробудился, потянулся,

      Раскатал губу пошире,

      Разлетелся, размечтался —

      И тотчас же был обманут

      Хитрозобым Наморгалом!

      ГЛАВА 4

      Самым великим человеком Испании был не король.

      Самым великим человеком Испании считался нападающий «Барселоны» Пабло-Эухенио де Мендисабаль-и-Пердигуэрра, которого вся страна называла просто «Льебрито-Паблито» – «Зайчик-Павлик».

      А в Каталонии он обогнал в популярности даже покойную белую гориллу Снежинку из местного зоопарка.

      Мало того, что он стал самым результативным игроком за всю историю мирового футбола.

      Мало того, что он никогда не бил мимо ворот.

      Мало того, что он не пил и не курил.

      Мало того, что ни разу, ни в одной игре он не заработал жёлтой карточки, а о красной и речи не шло, хотя на теле героя живого места не было и коленные суставы пришлось поставить титановые.

      Мало того, что он женился на самой настоящей принцессе – правда, лишь Люксембургской, – зато и в личной жизни зарекомендовал себя самым образцовым супругом и многодетным отцом, поскольку зайчик от кролика недалеко упрыгал.

      Он ещё стал одним из богатейших людей Объединённой Европы. О безошибочном расчёте и немыслимой скаредности Пабло-Эухенио складывали песни. Из короткой футбольной карьеры он выжал всё, что только возможно. Ему теперь принадлежал не только родной клуб, но и сотни всяческих предприятий на континенте и далеко за его пределами. Его называли Говардом Хьюзом от спорта.

      В одном из интервью Мендисабаль признался, что футбол для него был всего лишь стартовой площадкой для выхода в большой бизнес.

      Когда его личный капитал перевалил за восемь миллиардов, настала пора заняться благотворительностью.

      Понятно, что главной жертвой благодеяний Зайчика стал родной город.

      …Получив в начале третьего тысячелетия самую широкую автономию, барселонский Женералитат первым делом запретил корриду. Бой быков здесь и раньше-то терпели как забаву для туристов, но считали чужеродным явлением, варварской забавой кастильских бездельников-оккупантов, на которых они, «побре каталанс», пашут, как дон Карлос. Абахо Эспанья! Напрасно неделями стояли в пикетах безработные скотопромышленники, пастухи и матадоры, зря гремела непрерывно из динамиков ария Эскамильо.

      Последним гвоздём в гроб кровавой потехи стали слова трёхлетней русской девочки, побывавшей с родителями на бое быков, удачно зафиксированные местным телерепортёром. Девочка разревелась в камеру и сказала: «Нельзя коровку убивать!» Девушка-гид перевела. Зрители зарыдали. Русских