Три холма, охраняющие край света. Михаил Успенский

на заказ. И телевизоры махонькие, под стать остальному инвентарю.

      Зато стоила вся эта миниатюрность чёрт знает сколько – за вид из окна ли, за скромный ли уют. Но платил за всё сэр Теренс (не говорите потом, что шотландцы жадные!), а Леди упиралась недолго – нажилась по общагам, спасибо!

      У себя в номере она переоделась до неузнаваемости. Голову Лидочка повязала сувенирной красно-чёрной шалью так, что получился натуральный мусульманский хиджаб. Рукава у чёрной же кофточки были целомудренно длинные, с красными кружевными манжетами. Восхищавшие варягов ноги спрятались под мешковатыми штанами со множеством карманов и ремешков. Скромные кроссовки не мешали возможному бегству.

      Довершал преображение кое-как замазанный синяк под левым глазом.

      – Кто это вас? – воскликнул пораженный Дюк.

      – А! – отмахнулась Леди. – Не бери в голову. Феминистка какая-нибудь, коблуха позорная. Темно ведь там было. Злобствуют, что у самих титьки, как у крокодилицы… А клёво тут! Только шоколадки на подушке нету. Я когда в первый раз в Неметчину попала, на биеннале в Бремен, поселили меня в «Маритиме». Сексодром огромённый, как у той принцессы на горошине. И я себе показалась как раз не принцессой, а этой самой горошиной. Катаюсь из угла в угол. И лежат на подушке два пёстрых фирменных пакетика. Вот он, думаю, настоящий сервис – позаботились немецко-фашистские товарищи, чтобы неопытная девушка не залетела на их территории! Не утерпела поглядеть внутри – простой, с усами или в пупырышках? А там шоколадка! Дитя ещё ты, дескать, малое, а туда же! Умыли меня арийцы.

      Теренс Фицморис терпеливо выслушал девичьи речи и сказал:

      – Дорогая, вам сейчас только пояса шахидки не хватает.

      – Да? – Леди встревожилась, метнулась в крошечную душевую и почти мгновенно вернулась – вторично преображённая.

      Хиджаб перекинулся в лихую бандану с длинными хвостами. Третьим хвостом стали собственные пружинные волосы.

      – С боков распустить – вообще всем страшно станет, – объяснила Леди особенности причёски. – Или кофточку белую надеть? Всё равно ведь заметут… И фингал…

      – Странный всё-таки русский язык, – сказал Теренс. – Самый обычный кровоподтёк у вас носит имя древнего кельтского героя… Мы же не называем бородавки братьями Карамазовыми!

      – У англичан, можно подумать, язык! – обиделась Лидочка Туркова. – Смеху подобно! Электрочайник – «термо-пот»! Тепловой котелок! Это всё равно, что паровоз называть «шайтан-арба»! Туземцы синерожие! Ты ещё килт надень… Постой-постой! Вот килт ты как раз и наденешь! Фиг узнают! Терри, а вы трусы-то под килтами носите? А то я в Эмиратах всё гадала – что там у них под галябией? И почему они всегда там чешутся?

      – Вы уже спрашивали про килт, – устало сказал Фицморис. – На этот вопрос давно ответил королеве Виктории старый Тоби Макдиармайд: «А зачем, леди? Там и так всё работает!» А про галябию узнайте у вашего Салаха.

      – Ты ещё мать вспомни!

      Но тут наоборот, герцогиня Блэкбери вспомнила о сыне.

      –