Три холма, охраняющие край света. Михаил Успенский

мосты через Дунай. Варвары жить по-старому не желали, а по-новому не знали как. Старые политические зубры отошли от дел, молодые бычки неизменно выказывали себя телятами. При этом все дружно дорожили постами, престолами, эполетами, окладами и электоратом. Лейтенант Бонапарт никак не мог появиться в этом мире, а «железного ажана» Франсуа Монкорбье, грозу арабов, подняли на воздух за компанию с Эйфелевой башней.

      Но гуманизм требовал всё новых жертв, а Древо Свободы щедро поливалось известно чем. Предстояла очередная бестолковая бойня.

      И тут прямо из анекдота пришёл лесник и выключил свет.

      ГЛАВА 2

      – Ты куда меня опять тащишь, лорд нерусский?

      – Это вы меня тащите, дорогая. Мама, у меня всё в порядке!

      – Так это не ты? Отцепись, зараза!

      – Уходим, товарищи! Это провокация! У них у всех приборы ночного видения! Нас перестреляют!

      – Йа-а! Шуб-Ниггурат!

      Погасли даже огни на высотных зданиях. Только фары чёрных фургонов и пожарных машин выхватывали из тьмы разбегавшихся людей.

      А вот бесстрашно шагать в эту тьму стражам правопорядка не хотелось – ни тамбовским ментам, ни римским карабинерам. На учениях никому такой вводной не давали. Потому что тьма была южная, основательная, и ошеломила она всех не хуже великанской фотовспышки. Обычных-то флэшей были тысячи, нынче все при мобильниках, но пробить густоту ночи они не могли, да и аккумуляторы быстро садились.

      Что может противопоставить внезапной тьме современный человек? Гибкую светящуюся карнавальную трубочку? Брелок с крошечным огоньком, чтобы попасть ключом в скважину? Игрушечный световой меч? Зажигалку?

      И прекрасно, что полиция не стронулась с места – иначе жертвы бы действительно исчислялись сотнями, как поспешили сообщить все мировые новости.

      А-глобо, сбивая друг дружку с ног, с рёвом откатывались назад по бульварам в два потока – по Рамбла де Санта-Моника и последующим Рамблам и по Авингуда дель Паралель. Тут бы самое время подпалить буржуйские лимузины, чтобы озарить пути отступления, но бензобаки были безнадёжно слиты, а шину зажигалкой не подожжёшь. Ёмкости с «коктейлем Молотова» опустошили ради дарового угощения – сами виноваты.

      Не работало даже аварийное освещение в магазинах и офисах. Такого затемнения в Барселоне не было со времён Гражданской войны. Только чёрные китовые туши аэростатов можно было разглядеть на фоне звёздного неба, но вверх никто не смотрел.

      А-глобо натыкались на стены, спотыкались о бордюры, врезались в кустарники и в колючие стволы пальм и агав, падали в бездействующие фонтаны, отдававшие пронзительным кислым духом.

      Самые умные пережидали в счастливо нашаренных переулках, прижимаясь к стенам домов.

      В вожаки никто не вызывался – к счастью или несчастью, у бунтарей тоже было туго с Бонапартами.

      Телезрители видели сейчас только светящийся полумесяц машин оцепления да разноцветные сигнальные огоньки катеров и яхт в заливе.