Город на крови. Олег Грищенко

тот. – Это 6-я дивизия, а также 111-я и 119-я стрелковые бригады. Артиллерия их усилена, так что они смогут, в случае необходимости, и прикрыть отход, и нанести контрудар. Вдобавок я прикажу 14-й и 170-й танковым бригадам моей армии выйти между первой и второй полосами обороны. Мышь не проскочит!

      Это была его любимая фраза. Голикова охватило раздражение. Он бы давно уже заменил командующего 40-й армии, но генерал-лейтенант артиллерии Парсегов после Финской войны был у Сталина на хорошем счету. Командуя тогда артиллерией 7-й армии, он, действительно, обеспечил прорыв «линии Маннергейма» за счёт массированного применения тяжёлых орудий, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1941 назначенный командовать артиллерией Юго-Западного фронта, он также вполне справлялся со своими задачами. Однако его назначение в марте 1942 года командующим общевойсковой армией, Голиков втайне считал ошибкой Сталина. Эта должность требовала больших стратегических и тактических умений, которых у Парсегова не было.

      –По поводу вашей 40-й армии, генерал-лейтенант Парсегов. Я считаю, что вам придётся очень постараться, чтобы устранить все очевидные проблемы. Две недели назад я снова указывал вам на них, но всё делается слишком медленно. Ваш штаб, наконец, отправил в войска план взаимодействия при обороне и наступлении, но командарм всё ещё как следует не отработал его с комдивами. Связь между дивизиями 40-й по-прежнему линейная, раций мало, задачи резервам и войскам 2-й линии ставятся без привязки к возможным действиям войск на передовой. Кроме того, в 40-й армии нет плана противотанковых маневренных действий, а план артподдержки рассчитан на то, что противник будет сразу остановлен и не сможет пройти к артбатареям с флангов.

      Лицо Парсегова стало красным от гнева.

      –Моя армия не пропустит врага! За эту неделю, мы горы свернём. Мы сумеем усилить оборону! Выроем дополнительные окопы, укрепим огневые точки, наблюдательные пункты, снарядов ещё подвезём. Боевой дух в войсках очень высокий!

      –Боевой дух – это хорошо, – сказал Голиков, глядя в стол. – Но занимайтесь, занимайтесь усилением обороны! В полосе 40-й армии отчего-то инженерные сооружения не столь развиты, как в других армиях нашего фронта.

      –Да, но у нас большая тактическая глубина обороны.

      –Какова тактическая глубина обороны 13-й армии? – спокойно спросил Голиков, поворачиваясь к генералу Пухову.

      –15 километров.

      –А у вас, генерал-лейтенант Парсегов?

      Голиков хотел закончить эти препирательства, но он обязан был заставить самонадеянного командарма лучше выполнять свои обязанности. Ведь именно на 40-й армии теперь лежала основная ответственность за исход предстоящих оборонительных боёв.

      Взгляд Парсегова ещё более отяжелел.

      –Мы-то справимся, – выдавил он. – А вот как с авиационным прикрытием?

      –Вы, своё дело делайте! – не выдержал начальник штаба фронта Казаков.

      По лицам остальных участников совещания было видно, что поведение Парсегова