Мозаика Любви. Александр Куделин

такая морщинистая, и плесень не стирай! Мне бабка рассказывала, что для мужика – чем грязнее, тем вкуснее! А то, что кожица сморщена – то не беда – этот продукт натуральный. Вот увидишь – если всё же мужик, даже вот этой ниточки не останется…

      Как удивительно меняются люди. Вот только что эта продавщица смеялась и улыбалась, а перед тем как Ей уйти, проявила сентиментальность и обняла её.

      – Может, хоть тебе повезёт. – Её пухлая ладонь быстро смахнула слезу и расправила щёку. – Те, что приходят за колбасой, хоть и стараются казаться счастливыми, а видно – это не то…

      А как это – то?!

      Чтобы положить колбасу, я открыла шкаф. Там, свернувшись в три погибели, обняв почти пустой пакет, лежал Он – ни капли не короткий, слегка худощавый и рыжий. Хлебные крошки облепили его неряшливую бороду. Глаза щурились на свет, а в одной руке он держал замятый журнал «Потребитель».

      – Господи, – вскрикнула я, – худой-то какой!

      Из места лёжки выманивать его не пришлось – он сам потянулся за колбасой…

      Мне трудно объяснить, зачем нужны мужики – от скуки, для лени, для желания вернуться скорее домой, а главное, для долгих приятных недосыпаний.

      Мы вместе с ним рассматриваем в журналах картинки. Я читаю ему вслух и радуюсь, когда он смеётся.

      Он приносит мне тапочки, принимает и подаёт пальто, не забывая сунуть в карманы теплые рукавички.

      Ночью он приходит ко мне погреться, а днём укладывается в свой шкаф, чтобы, шурша пакетами, есть хлебные крошки и дожевывать очередную колбасу.

      Вечером он ждёт меня на подоконнике, разглядывая улицу в щель между двух занавесок.

      Я помыла его, он сбрил бороду и дал себя подстричь. За всей его оболочкой скрывается доброе, ласковое сердце, приятное, почти урчащее дыхание и сила ласковых рук…

      Зима пролетела как заколдованный день.

      Он научился читать, делать себе бутерброды и отрезать ломтиками колбасу.

      Его способностям нет предела – он отыскал на чердаке молоток, самолично вбил в стену гвоздь и повесил нашу с ним фотографию!

      Но,

      …наступила весна.

      Он отрастил и начал грызть ногти! Ночные приходы ко мне стали редки, но правда длинны….

      В одно утро,

      …дал о себе знать соловей!

      Я обыскала всё, под надуманным предлогом прошлась по соседям – его вдруг не стало…

      Я не пошла на работу и, закутавшись в душный плед, поджав ноги, сидела и ждала его в кресле…

      Он просто исчез, не забрав с собой даже вчерашней колбасы.

      Грустно-то как и как долги ожидания! Маленькой рыбкой в животе плещутся наши с ним ночные воспоминания.

      Пустая рамка от исчезнувшей с ним фотографии навевает тоску.

      Рыжий, ты где?! Скоро осень. Ты приходи, я скучаю…

      Вольный пересказ рассказа из журнала «Юность»

      Неизвестного автора женского пола 1983–1989гг.

      Москва, вершина ночи, проведённой