Тайна старинного портрета. Повесть. Валентин Альбертович Колесников

повзрослевшим чувствует себя Валик. С завистью в глазах смотрят на него дети из старшей группы садика, в который он еще в том году бегал. И вот так же завидовал первоклассникам. А теперь он сам первоклассник, да еще на каникулах. В честь окончания первого класса мама купила Валику велосипед, и теперь он разъезжал на нем по аллеям парка, над прудами. Катался по утоптанным тропинкам, тянувшимся лентами в шелковистой траве. И ему было легко и радостно. И хотелось ездить, и ездить. И казалось, что он не связан с землей, что велосипед – это маленький самолет, несущий его по воздуху, над прудами, над бархатом трав, и над деревьями парка. Тропинка, наконец, привела его к совхозному винному погребу. На площадке, возле огромного навеса, стоят бочки. Там, дядя Федор, высокий бондарь, с длинными закрученными к верху усами, в брезентовом халате и с молотком в руках, стучит по обручам рассохшихся бочек.

      – А—а! Это ты Валик? Анну, прокатись, покажи, как наши ездят!

      И Валик, воодушевленный зрителем, стал петлять между бочками. Неожиданно он угодил передним колесом в бочонок. От внезапного удара молниеносно рванулся руль из рук и, потеряв равновесие, ездок шлепнулся во всеобщем грохоте пустых бочек и клепок, лавиной хлынувших на неудачного ездока. До слез обидно чувствовать себя опозоренным. Дядя Федор солидно, сдерживая смех, подошел к юному велосипедисту и деловито пробасил:

      – Ну, молодец. А я-то думал, что тут и пройти нельзя, А ты вот проехал. – он поднял велосипед, осмотрел. Потом осторожно прислонил к бочонку, – А ты, ездок, иди-ка к крану, вон туда! – он указал пальцем на бочку с водой и видневшимся над ней концом водопроводной трубы, – И хорошенечко умойся.

      Валик, умывшись, вытер лицо чистой тряпицей. Потом несмело спросил:

      – А скажите, мед уже есть?

      – Ну, как тебе сказать, наверное, есть. Ты вон иди скорей до Федося Кузьмовича.

      Вон он сегодня ульи проверяет, он найдет. Скажи, что я просил.

      Ободренный пожеланием дяди Федора, Валик пустился к деревянному забору пасеки, крикнув на ходу:

      – Хорошо, побегу! И если не будет давать, то скажу, что вы сказали, чтоб дал!

      – Ну, беги, беги.

      Валик, вспомнив про велосипед, вернулся к нему, вскочил и поехал в сторону пасеки. Деревянные жерди ограды хорошо видны впереди. Вскоре он уже перетаскивал через них свой» Орленок». Высокая трава, сочная и нетронутая косой, свалялась в зеленый мягкий ковер, ступать по прохладе которого, блаженство для босых ног в жаркий летний день. Валик тащил велосипед мимо ульев по этой самой траве, сохранившей еще утреннюю росу. Босые ноги его по щиколотки промокли, на них прилипли стебельки травинок и черные точечки семян. Он остановился у навеса приделанного к домику пасечника. Поставил велосипед под деревянную колонку навеса и постучал в дверь. Валик волновался. Он навиделся с пасечником еще с прошлого лета. Более того, теперь Федось

      Кузьмович был в глазах мальчика под подозрением. И не теряя ни секунды, приступит к следствию немедленно, как только переступит