Веруня и схематоз. Кто угробит лохотрон: местная версия. Алла Смолина

ухватил взгляды их двоих – как рыбку на крючок. Поймал их взгляды и им же в зрачки вдавил:

      – Мужики, я со своим бабьем ищу выходы, а вы хошь не хошь со мной…

      У Рябюка и Хохмачова отчего-то звенело в ушах, хотя ни слова не слышали от Ульяны, и почему-то обоим захотелось груш. Потом, поочухавшись, Хохмачов сказал, что родня какая-то между собой непохожая. А Вадик что-то темно прогундосил о непонятной семейке и обычаях Средней Азии, откуда был их отец-профессор, которого он, Вадик, на дух не выносил, но тот девять лет назад умер, а теща недавно, зимой…

      Рябюк, имевший подкожный страх, что все клиентки вдруг взбунтуются и перестанут ходить по заданному кругу, решил, что Вадик пригодится. А тому противен вдруг стал гаражный бизнес «окна-двери» и до чертиков в пояснице нужен стал вдруг такой лохотрон.

      Глава 3

      1

      Заявила Веруня прилюдно, что докажет уголовное, а сама ни бум-бум. Ну, пошла за кодексами. И папки заодно купить, и адвокаты в этом же здании.

      Папки не зелено-голубые взяла (какие привиделись во сне), а сиреневые – в масть «Жасмину». А из адвокатов, арендовавших кабинетик на двоих, на месте был один, сказал, что «ДеШели» не их профиль, но его товарищ какой-то своей родственнице недавно с этим помог. Вот-вот придет товарищ, ждите.

      Стулья в кабинетике имеются, но Веруня, боясь задавать неоплаченные вопросы, вышла в тамбурок. Когда тот пришел, и Веруня с ним в кабинетик, этот вышел. Один от другого не отличался. Оба, оказалось, бывшие опера (выслужили стаж и подались в адвокаты?)

      Они неплохо расторгают, да. Вот он на той неделе сдал за сестру жены чемодан – заплатили банковский процент за месяц и всех делов.

      – Мне не подходит, – Веруня.

      – Хотите наказать?

      – Наказать? – оторопела Веруня. – Я хочу, чтоб их не было! Чтоб вообще не было!

      Адвокат-опер считывает с ее лица, что тут интеллигентское, – дамочка идейная, усложняет. Спрашивает:

      – Хотите мир спасать?

      Веруня смеется: нет, мы не из кино. И месть (за бессонную ночь, за насмешливые комменты) тоже не наш вариант. Пусть будет спортивный интерес: можно доказать, что обман, что мошенничество или нельзя доказать?

      – То есть вы бы не взялись за это дело? – спрашивает она. – А сколько, интересно, стоили бы услуги? Навскидку?

      Адвокат, взглянув в ее лицо, отвечает, что ни один честный не возьмется, а нечестный слупит большие деньги, хотя все равно ничего не сможет. Так устроено. Это к нашим законодателям.

      – А большие деньги – это сколько? Сколько?

      Адвокат удерживается, не называет. Веруня соображает в уме (невесть с чего ей известно, что адвокаты берут десять процентов от суммы иска – скажи он сейчас «пять тысяч», она бы отдала сейчас).

      Адвокат тоже соображает в уме (ведь и готова заплатить, но он, увы, – не может взять деньги, к которым она в скоропортящихся мыслях уже приделала крылышки).

      – Наверно,