Альманах «Истоки». Выпуск 12. Коллектив авторов

огнях, Москвой предновогодней.

      Метель, мелькание, метание…

      Но разве скажешь: «Что такого?»,

      Когда в душе сплошное таянье.

      Прощай, период ледниковый!

      Фантазия зимней ночи

      Какая погода – не видно ни зги!

      И всё ж эта ночь хороша.

      Но в вихре вальпургиевой пурги

      Не сгинет ли часом душа?

      Как жалко погибнуть в кружении злом

      От силы безжалостных лап,

      Что скрутят мне руки морозным узлом,

      Из ветра состряпают кляп.

      Не проще ли лечь в ледяную постель?

      (О, милый, приди и согрей!)

      Я вижу, как в бешеной злобе метель

      Обмотана вкруг фонарей.

      Врасплох меня страх этой ночью застиг.

      «Прости!» – прорыдаю сквозь тьму.

      Пытает мороз миллионами игл

      (Тебя я не выдам ему).

      Нестройный оркестр – то гудят провода,

      То жалобно воют в дуду.

      Автобус сюда не придёт никогда,

      Напрасно надеюсь и жду.

      Помпезнее оперы эта пурга,

      Фальшивя, срывается вой.

      О, сгинет душа или вмёрзнет в снега,

      Иль вырвется, чудом, живой?

      Кромешная тьма, помраченье ума

      (Мой милый, я сплю или нет?),

      Дорога была, и темнели дома,

      Сиял электрический свет.

      Не поле, не шабаш над Лысой горой —

      Но ветер в моей голове.

      Иначе бы, как я декабрьской порой

      Могла потеряться в Москве?

      Ночь

      Ночь крадётся вдоль Арбата,

      Скинув башмаки.

      Снег блестит голубовато,

      Как мои белки.

      Темноглаза, смуглокожа,

      Хохот бубенцом,

      Удивительно похожа

      На меня лицом.

      Снег полночный или голубь

      Вьётся у стекла?

      Юной девушкою голой

      Ночь к тебе пришла.

      Слышишь, волю дав смятенью,

      Как слова растут?

      Каждым шорохом и тенью

      Повторю: «Я тут».

      Вновь январь уступит скромно

      Место февралю.

      Вырастает ночь, огромна,

      Как моё: «Люблю».

      Ночь всегда играет с нами,

      Сколько не лукавь.

      Я шепчусь с твоими снами,

      Я врываюсь в явь.

      Утром всё в лучах потонет,

      Всё исчезнет прочь.

      Ах, мой свет-святой Антоний,

      На дворе-то – ночь.

      А когда лицо осветит

      Солнца луч косой,

      Ты увидишь на паркете

      След ноги босой.

      Замёрзшие слова

      А вот и март идёт звеня,

      Прощайте, лыжи и коньки!

      Зима измучила меня…

      И телефонные звонки.

      И в грубой трубке тишина

      (Как на премьере замер зал),

      Тревога свыше внушена —

      Твой голос в трубке замерзал.

      И это было сотни раз…

      Молчанье вяжет по рукам,

      Я раздарила столько фраз

      И воробьям, и облакам!

      А