Кукушонок. Валерий Григорьевич Бирюков

«Как вы такое смотрите?! Стыдобища! Порнуха! Тьфу!»…

      – И какую рецензию прикажете нам печатать? – спросил Жора у тестя.

      – Я вам напечатаю! – пригрозил Иван Кузьмич. – Распустились, понимаешь! Завтра разберёмся, кто эту похабщину разрешил к нам притащить! Жди оргвыводы.

      Однако, как ни странно, оргвыводы не последовали. Еще недавно за куда меньшую провинность – размещение рекламы о подписке в виде накрытой газетой голой девушки – всесильный обком исключил из партии и снял с должности редактора местной молодёжки. А сейчас итогом бурного обсуждения театральной постановки стало объявление всего лишь выговора начальнику областного управления культуры, пригласившему эту заграничную труппу на гастроли без предварительного просмотра и согласования репертуара. И больше того: спектакль запретить не решились, и он шёл еще неделю с дотоле невиданным аншлагом.

      После этого Жора наконец-то окончательно осмелел и выступил с большой разоблачительной статьей в популярном центральном еженедельнике, мгновенно приобретя всесоюзную известность. В этом нашумевшем опусе он разделал под орех прежде родную компартию, выдав все её секреты. Рассказал про подмену органов государственной власти, про номенклатурные привилегии со спецмагазинами и спецполиклиниками, про кумовство, вновь припомнил первых помощников капитана. И убедительно доказав, что КПСС никакая не «ум, честь и совесть нашей эпохи», заявил о своем выходе из партии. А в день публикации материала сдал секретарю партбилет, предварительно выдрав из него фотографию, и уволился из газеты.

      – Ну, ты и гадёныш! – кричал на него, багровея обвислыми щеками тесть. – Перевёртыш, перерожденец, двурушник хренов! Мы тебя со всей душой в семью приняли, свинья ты неблагодарная! Ты память своего деда опозорил!

      – Какую еще память? – удивился Жора, который давно забыл свою выдумку о предке, якобы до смерти бившемся с басмачами за советскую власть.

      – Ладно, деда! – не слушая его, продолжал негодовать Иван Кузьмич, – Ты в какое положение меня, мать твою …, поставил, а?! Меня же, из-за тебя, перерожденца хренова, партия в порошок сотрет! За потерю бдительности! Пригрел змею на груди!

      – Вы бы при детях не матерились, а? – попросил, пытаясь остановить поток бранных слов, Жора.

      – Нет, ты мне, поганец, скажи: ты зачем в партию вступал?!

      – Хотите, честно? – с кривоватой наглой ухмылкой спросил Жора. – Ладно, будет вам по-честному: за тем же, что и другие! Потому, и вы не хуже меня знаете, что у нас в стране беспартийному ничего не светило: ни приличной должности, ни хорошей зарплаты, ни продвижения по службе. А я не хотел быть человеком второго сорта! Я хочу жить здесь и сейчас, а не когда-нибудь в обещанном вами светлом будущем! Да, поначалу я верил в ту лабуду, что вы нам с детства внушали: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!», «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»? Ну, и где этот ваш коммунизм?

      – Как же я тебя раньше-то не раскусил?! Притворялся, значит,