Падение Флавиев. Максимилиан Валентинович Маркевич

вот и наш божественный едет! – радостно возгласил худой сенатор.

      – О боги, а мы еще на улице. Поскорее идемте внутрь, вы же знаете, как император не любит, когда кто-то заходит после него. – заволновался толстый сенатор.

      – Успеется. – спокойно произнес Гней Сервий. – Дайте полюбоваться столь прекрасным видом.

      – Каким видом?

      – Как каким? Посмотрите на форум, он тих, пуст и безжизненен. Раньше, когда прибывали к курии императоры, форум был открыт и все желающие даже могли подходить и лицезреть своих правителей. Как же это все теперь знаменательно, четко показывает, что сейчас происходит с нашей империей. – и он задумался.

      – А что происходит с нашей империей? – поинтересовался худой сенатор.

      – Мы постепенно идем к… величию и славе. – съязвил Гней. – И мне нравится этот путь. Форум без плебеев гораздо лучше выглядит… да и пахнет тоже.

      Все трое сенаторов рассмеялись и вошли внутрь курии. Рассевшись по своим местам, глашатай торжественно объявил:

      – Уважаемые сенаторы, давайте поприветствуем божественного императора нашего Цезаря Домициана Флавия Августа!

      Сенаторы поднялись и стали аплодировать высокому, худому, сутулому императору, входящему в зал вместе с консулом Квинтом Петиллием Цериалом, вооруженной толпой преторианцев и ликторов[32] которые разбрелись в разные углы. Лишь четверо ликторов, вместе с префектом преторианцев Корнелием Фуском, сопроводили Домициана к кафедре, символизирующую трон, на которую он и сел. За ним стояли штандарты императора. По бокам находились кафедры поменьше, на одну из которых воссел консул.

      Самый влиятельный человек мира выглядел бледным. Возможно, мраморно белое лицо Цезаря выделялось на фоне его золотистой тоги, плаща и золотым лавровым венком на голове. Лишь легкий румянец на щеках немного делал вид Домициана живым, но этот вид был мрачный и угрюмый. Суровый взгляд пристально осмотрел находящихся здесь сенаторов, после чего холодно произнес:

      – Садитесь, отцы сенаторы!

      Все расселись в ожидании. Молчание затянулось. Один из них решил заговорить:

      – Добро пожаловать, о божественнейший, что посетил нас…

      – Тихо! – выкрикнул Домициан. – Никого мы не посещали. Мы пришли к себе домой. Ведь Курия Юлия наш дом родной, как и форум, как и дворец, как Рим, как и вся империя. Так что не надо здесь пресмыкаться. Мы терпеть не можем лесть, потому что чаще всего она исходит от лживых и подлых людей, сенатор. Император Нерон любил лесть, и до чего его она довела? Он был великим человеком, последний из рода Юлиев, великого рода! И как к нему отнесся сенат? Превозносил, боготворил, льстил до того, как объявил врагом Рима и приказал казнить. За что?

      – Нерон сжег Рим, казнил без суда и следствия тысячи патрициев, всадников, сенаторов. Твоя мать, Домицилла, повелитель, пала жертвой его прихоти. – не выдержал один из сенаторов, встал и объявил. – Он до сих пор и навсегда будет врагом Рима! – и снова сел.

      – Наконец-то, – строго произнес император. – произошло то, чего мы и добивались, искусственная лесть сменилась

32

Ликтор – особый вид госслужащих. Первоначально ликторы были исполнителями распоряжений магистратов. Впоследствии осуществляли только парадные и охранные функции при них, заключавшиеся в сопровождении высших магистратов и наблюдении, чтобы тем оказывали надлежащие почести.