Мир Нуар. Глеб Останкин

друг, книги. Они – двигатель прогресса. А теперь, я хочу поспать, по-настоящему. Попрошу не отвлекать меня от этого занятия.

      Рауль снова повернулся к стене и задремал.

      Басир же почувствовал свободу и легкость, будто за то долгое время, что он существовал, наконец-то, сумел принять часть себя таким, какой есть.

      Глава 11

      В больнице мальчики пролежали больше шести дней. Эти дни были одними из самых скучных, которые они проводили вместе.

      К счастью, в больнице имелась комната с настольными играми, где пациенты могли хоть как-то развлечься. Правда, туда всё равно ходило мало людей.

      Когда друзья первый раз посетили её, то там сидел только один мужчина, играющий сам с собой в шашки.

      – Эй, молодёжь! – позвал он их. – Не составите ветерану компанию?

      Его лицо покрывалось шрамами, одна нога отсутствовала, вместо другой стоял железный протез. Руки тоже пострадали: на левой не хватало двух пальцев, – безымянного и мизинца, – а на правой одного – большого.

      Ребята же согласились на его приглашение и подсели к нему за стол. Они сыграли несколько партий, но потом ветеран стал рассказывать им истории с фронта, забыв о самой игре.

      – … И вот, значит, идём мы через густой лес, прорубая себе путь мачете, – рассказывал он. – Нам сказали, что операция не обещает ничего трудного – нужно всего лишь доставить послание с южного на северный фронт через давно покинутые дикарями земли.

      Ну, мы и поверили. Взяли минимум оружия, минимум боеприпасов и двинулись в путь. Шли неделю, как вдруг, послышался шорох откуда-то сверху. Все поглядели на верхушки деревьев, но никто ничего не увидел. На следующий день, утром, нас разбудил ещё один шорох, только донёсся он теперь справа. Все поглядели направо, но никто ничего не увидел. Потом шорохи слышались всё чаще и чаще, но мы перестали обращать на них внимания.

      Наступила вторая неделя, и, когда мы уже почти вышли из тропиков, сверху, откуда не возьмись, словно родившись в листве, на шею нашему командиру упал дикарь, вцепился зубами ему в глотку и прокусил её. Алый фонтан забрызгал наши лица и форму.

      Мы бросились помогать, но тут дикарь взорвался, буквально. Его кости, разлетевшиеся в разные стороны, порезали мне лицо, но, благо, не очень сильно. – Ветеран прошёлся пальцами по шрамам на своём лице, как бы демонстрируя их. – Сквозь кровь, застилающую мои глаза, – продолжил говорить он, – я смог заметить стремительно приближающийся отряд дикарей и открыть по ним прицельный огонь, тем самым защитив своих раненных товарищей.

      Я и ещё один, менее пострадавший солдат, оберегали раненных от постоянных набегов дикарей целую неделю, и, когда боеприпасы кончились, мы смирились со смертью.

      Готовились уже перерезать глотки нашим товарищам, чтобы не отдать их живьём в руки мерзавцев. Но судьба благоволила нам, и набеги прекратились.

      Не знаю, что случилось с дикарями. Они перестали атаковать нас так же резко, как начали… Вот, что я скажу вам, молодёжь: если, не дай Бог, попадёте в Z, обращайте внимание на каждый шорох, на каждый треск, ведь за ним может крыться кровожадный дикарь, жаждущий