Мир Нуар. Глеб Останкин

сердце громко стучало, а руки дрожали. Он постоянно вспоминал разговор с Раулем про художников и их моделей, чем они занимаются между рисованием.

      Он искренне надеялся, что Элия не станет совращать его во время работы.

      Басир нерешительно постучал в дверь её дома и стал ждать, когда ему откроют. Никто не открывал.

      Тогда он постучал ещё раз, но ответа опять не последовало. Он заглянул в окна, прислонился ухом к двери, постучал третий раз. Казалось, дома никого нет, хотя адрес и время встречи были точными.

      Напоследок, Басир решил посмотреть внутрь через замоченную скважину. Он наклонился, закрыл один глаз и стал присматриваться. Как вдруг, дверь резко распахнулась и ударила его в нос.

      Басир попятился назад, держась за переносицу. Его нога промахнулась мимо ступеньки и канула в пустоту, а за ней последовало и всё тело, которое больно ударилось об каменную плитку.

      На крыльце появилась Элия, завёрнутая в тонкий, белый халат. Она ужаснулась, когда увидела лежащего Басира с разбитым носом.

      – Басир! Боже, прости! – она спустилась и помогла мальчику встать. – Тебе срочно нужно остановить кровь. Иди за мной.

      Она завела его в ванну, где намочила два небольших кусочка ваты и аккуратно засунула их ему в ноздри.

      – Запрокинь голову. Вот так, молодец, – говорила она. – Уже лучше?

      – Ага, – проглатывая сгустки крови отвечал Басир. – Это ты мне так отомстить решила за то, что я тебя толкнул?

      Он хотел пошутить, но девочка приняла его слова всерьёз.

      – Я не думала, что ты будешь смотреть в замочную скважину. Если бы я знала…

      – Да успокойся, – прервал её Басир. – Это была шутка.

      Она кивнула и смолкла.

      Они долго сидели в ванне, ожидая, когда остановиться кровь.

      – Кстати, мне очень жаль, что я тебя толкнул, – сказал Басир сквозь нависшую тишину. – Прости меня.

      Элия незаметно улыбнулась.

      – Ничего страшного. Муж тёти толкает сильнее.

      – Ты живёшь с мужем тёти?

      – И самой тётей, естественно.

      – А где твои родители?

      – Погибли на фронте, когда мне было шесть. Папа был солдатом, а мама медсестрой. Их зарезали…

      Басиру стало неловко.

      – Мне… мне очень жаль, – сказал он.

      – Жаль? Кого? – её характер тут же поменялся, что крайне удивило Басира. – Хватит наигрывать жалость, как все остальные, – продолжала она. – Я по горло сыта ею!

      – Эй, ладно, прекрати! Я, просто, хотел быть вежливым. Если не хочешь говорить об этом, не говори…

      – И не буду!

      – Ну и не надо.

      – Ну и не буду!

      Она сложила руки на груди и отвернулась от Басира.

      Они сидели молча, пока Элия снова не повернулась к своему гостю. Теперь она говорила мягким и добрым голоском:

      – Ну что, перестала течь кровь?

      Басир кинул на неё боязливый взгляд. Он знал, что у девушек её возраста могут наблюдаться скачки в настроении, но не такие резкие.

      Она аккуратно вытащила