Мир Нуар. Глеб Останкин

раздробленное, веснушчатое лицо, а изумрудно-зелёные глаза лопнули и вытекли в лужу, которая уносила их в канализационный сток.

      К Басиру подбежали психолог и медики, и тоже поглядели вниз.

      – Что ж, – сказал психолог, отхлебнув из фляги, – готовьте мешок. Девушка сделала свой выбор. Ничего страшного, сынок, – похлопал он по спине Басира. – Я не каждого спасти сумел за свою карьеру, хотя закончил аспирантуру.

      Мальчик не отводил взгляда от изуродованного трупа. К нему подошёл Рауль.

      – Да-а, – почесал он голову, – тяжёлый случай. Ну, в конце концов, ты пытался. Идём. Тебе незачем на это смотреть…

      Рауль взял друга за кисть и повёл прочь с крыши. Они вышли через чёрный ход и поспешили домой.

      Басир ощущал себя пустым, словно его покинула душа. У него не было сил говорить, передвигать ногами и, даже, дышать. Он больше не хотел существовать в этом мире.

      Глава 9

      Спустя две недели прошла похоронная церемония Лолы. Она умерла в возрасте семнадцати лет.

      Басир с Раулем, конечно же, присутствовали на этом гнусном мероприятии. Первый до сих пор отходил от случившегося.

      Последнее время Басир совсем не спал, от чего под впалыми глазами образовались мешки, а кожа заметно побледнела.

      Родители Лолы выглядели примерно так же, только намного хуже: мать не переставала рыдать и дрожать, а отец стеклянным взглядом смотрел перед собой. Его небритая, местами поседевшая щетина говорила о жуткой утрате лучше, чем литры слёз.

      Они подошли к Басиру перед церемонией и задали пару вопросов.

      – Ты был с моей девочкой на крыше, да? – спросила мама, держа платок у носа. – Что она тебе сказала?

      Басир глядел на неё, и сердце его разрывалось на части. Нет более худшего, чем пережить своего ребёнка.

      – Она ничего не сказала, – солгал Басир. – Она сразу спрыгнула…

      Мама заплакала ещё сильнее. Папа держал свою жену, чтобы та не упала.

      – Бедная девочка! О, моя бедная девочка! – кричала мама, пока её уводили.

      Затем подошёл Рауль. Его чёрный галстук был развязан, помятая рубашка не заправлена и пиджак выглядел так, словно им недавно играли в футбол.

      – Как оно? – спросил он, подойдя.

      – Ужасно, – ответил Басир и глянул на друга, чей внешний вид вызвал у него крайне неприятное удивление. – Ру, ради всего святого, – добавил он, – приведи себя в порядок. Это же похороны.

      – А что не так-то?

      – Завяжи галстук, заправь рубашку, поправь пиджак, причешись…

      – Вряд ли сегодня важен чей-то внешний вид, Бас. Но я приведу себя в порядок, если тебе от этого станет лучше.

      Он плюнул на ладонь и пустил её в своё афро, после чего криво завязал галстук, неотёсанно заправил рубашку и дёрнул за края пиджака, чтобы выпрямить его.

      – Готово, – самоуверенно произнёс он, как закончил. – Можно заходить.

      Мальчики зашли в церковь, где скорбящие уже занимали места. Все были одеты в чёрное, и если бы не яркое солнце на улице, то тьма поглотила бы это место навеки.

      Как только они уселись