Хроники любви провинциальной. Том 3. Лики старых фотографий, или Ангельская любовь. Книга 2. Юлия Ник

не тревожить, Лео осторожно переступал ногами, обходя пару сзади подальше по траве, торопиться особенно было некуда, не могла же Стаси обратно мимо него пройти незамеченной. Девушка на скамейке всхлипнула.

      – Чёрт, и как так мужики могут их до слёз доводить? Совсем козёл, что ли? – Лео оглянулся на пару…

      Никакой пары там не было. Девушка сидела одна, пригнувшись к коленям и охватив голову руками, она что-то шептала, разговаривала сама с собой

      – Вот ещё бедолага. Похоже, тоже от ворот поворот, или ещё чего похуже?

      Леон стоял метрах в восьми от девушки в тени кустов сирени, не зная, что же предпринять? К сочувствию его никто не приглашал, и просто так мимо пройти, когда у самого кошки на душе скребли, чувство солидарности не позволяло. Прислушался, затаив дыхание. Везло ему сегодня на необходимость подглядывать и подслушивать.

      Голос у девушки был тихим. Но кое-что можно было разобрать: «…ну и вот. Ты меня не чувствуешь. Может тебя и дома-то нет совсем? Обнимаешься со своей этой Ветой дурацкой. Или ты спишь? Тогда ты не спишь, а просто дрыхнешь! – дальше следовали непонятные, сердитым шепотом произнесенные слова –…и что я хотела понять? Про интуицию? Нет её, и нечего выдумывать было. Навыдумывала, а теперь разочаровываешься, глупая и наивная ты, Стаси. Так и умнеют», – она вздохнула

      Услышав имя, Лео вздрогнул и внимательно всмотрелся в силуэт: «Господи, голова ж ты моя квадратная! Это же Стаси! Всё-таки, я не такой уж и дурак, не очень-то поверил в её приятеля! Господи, ну какой же я дурак, всё-таки? Куда ещё-то она тут могла идти? КПП же?» – он зажал себе рот рукой и присел на корточки, стараясь стать незаметным, как воришка, дядя Митя когда-то ему всё объяснил про эту, удобную для наблюдения за содержимым сумок и авосек, привычку уголовников.

      «… а я бы никуда не ходила бы. Я бы ждала всё равно, даже если бы я себе совсем отказала. Ну можно же понять мои сомнения? Даже поговорить не с кем, ни мамы – никого рядом, только сама с собой. И то, не столько говорю, сколько уговариваю…– последовало непонятное бормотание. – Вот если бы совсем ненадолго увидеть его просто за окном, как он сидит, ходит, лоб свой дурацкий красивый морщит,… – опять тихое пристанывающее бормотание, – … и всё бы ясно бы стало. – Стаси печально замолчала, потом ещё о чём-то пошепталась сама с собой, совсем уже не слышно.

      И только последние слова он расслышал четко: «И нет никакой интуиции. Нет. Глупости всё это, выдумки».

      Сердце стучало так, что он боялся, что его стук услышит и Стаси. Он не знал, что сейчас ему сделать правильнее: «… подойти тихо… – нет! Испугать же можно… лучше окликнуть шепотом? Почему шепотом? Поймёт же, что я её подслушивал. Что за день такой шпионский, чёрт! Нет, просто окликнуть… Ага, окликнуть: «Стой, кто идёт?» Совсем уже идиот… А как бы?… Конечно же, вот же я осёл! Чо-то мне с этим делать надо, совсем я форму теряю чо-то», – но эти мысли скользили уже вдоль, параллельно с принятым решением.

      – Стаси? Этот ты? Ну, наконец, я тебя нашел.