Секрет бабочки. Кейт Эллисон

за занавес, где я тук тук тук, ку-ку так тихо, как никогда, и на улицу.

      Флинт говорит, что поведет меня в место получше, которое мне, он уверен, понравится. Я пытаюсь сказать ему о том, что видела – о двух парнях, – едва мы выходим на улицу.

      – Ло, эй, ты просто напугалась. Не привыкла к тому, как тут ведут себя люди. Послушай, ты должна понять. Здесь все по-другому. Нам нечего терять. Мы – не часть другого мира, мира теликов и гаджетов, сечешь? Мы для этого слишком живые. Мы – мусорщики. Мы – ястребы, кружащие высоко в небе, с огромными крыльями, пикирующие к земле, когда возникает такое желание. Знаешь, о чем я?

      Флинт глубоко вздыхает, наблюдая за мной, его щеки на холоде становятся еще краснее.

      Я смотрю на его «медвежьи ушки», потом в голубовато-зелено-золотистые глаза. Внезапно меня охватывает злость.

      – А как насчет того, что люди действительно умирают? Ты считаешь, это тоже забава? От этого ты чувствуешь себя более живым?

      Флинт понижает голос.

      – Обещаю, следующее место тебе понравится, идет? Никаких кружков с барабанами. Мы почти пришли.

      Я иду за ним, хотя злость не отпускает, кипит на маленьком огне. Он не слушает, ему без разницы. Интересует его только одно – красивый мусор.

      Мы кружим по закоулкам и широким улицам, пока не подходим к высокому дому – высокому для Гдетотама, – и Флинт вскрывает замок двери черного хода. Я тук и ку-ку трижды, быстро, злость превращается в жгучий стыд, я молюсь, чтобы он не заметил. Если он и замечает, то ничего не говорит.

      Внутри темно, но через открытую дверь я вижу винтовую лестницу в нескольких футах от нас.

      – Здесь жил какой-то богач, давным-давно. Дом полностью разграблен. Что от него осталось, так это лестница. – Он начинает подниматься. – Только осторожнее. Некоторые ступеньки шатаются. Ой, где-то есть еще и монстр. Лестничный монстр. Берегись его вызывающих дрожь щупалец.

      – Думаю, с монстром я разберусь, Флинт. – Я следую за ним по лестнице, нащупывая ногой сломанные и отсутствующие ступеньки.

      – Будет ужасно, если тебя сожрет Лестничный монстр. Меня обязательно допросят в отделе расследования убийств, и, честно говоря, я сомневаюсь, что полиция поверит в сожравшего тебя Лестничного монстра. Если, конечно, они сподобятся на расследование, – добавляет он, и, хотя тон веселый, в голосе слышатся жесткие нотки.

      Я думаю о Сапфир. Задаюсь вопросом, может, он тоже думает о ней или о других случаях, о других детях Гдетотама, которые бесследно исчезли.

      Мы поднимаемся наверх целыми и невредимыми, не сожранными никакими монстрами, и через крошечное окно вливается достаточно света, чтобы Флинт разглядел покрытую изморозью дверную ручку и, повернув ее, открыл дверь.

      Мы выходим на широкую крышу, и весь Гдетотам, и весь Кливленд, и даже пригороды вдали расстилаются перед нами…

      …ярко-розовые, и оранжевые, и желтые в лучах заходящего солнца. С крыши Гдетотам и весь штат Огайо за ним выглядят более прекрасными, чем я могла себе представить.

      Флинт прав. Это хорошее место. В голове у меня начинает проясняться. Может,