Секрет бабочки. Кейт Эллисон

конечной остановки. Никогда даже не думала о том, чтобы прогулять школу, – слишком боялась, а тут внезапно обрела бесстрашие, осознав, что правописание слов и математические пределы – не самое важное в жизни. Я нахожу дорогу к мусорным бакам в надежде, что Флинт будет в них рыться, как и обещал.

      Вместо него вижу три записки, одну над другой, приклеенных к ближайшему к улице мусорному баку. Написанные безумным, падающим, на грани разборчивости почерком, они говорят одно и то же (с минимальными отклонениями). На верхней я читаю:

      Дорогая Ло!

      Если меня здесь нет, значит, темные силы вызвали меня в место, известное (только никому не говори), как Малатеста. Пройди на север два квартала и поверни налево в переулок, отмеченный красными «Х». Постарайся не привлекать к себе внимание. Будь храброй.

      Флинт.

      Мое сердце трепещет: он оставлял мне записку. Каждый день после нашей последней встречи. Я следую инструкциям – тревожась о том, что не найду его там, где он обещал быть, или заблужусь и не смогу найти его, или это вообще розыгрыш.

      К счастью, я замечаю переулок, указанный в записке Флинта: красные «Х» и нарисованные краской черепа, образующие зловещий орнамент на бетонных стенах.

      Идя по переулку, я обнаруживаю пустырь. А на нем большущий сарай с односкатной крышей, вход в который выкрашен черным. Тук тук тук, ку-ку, снова тук тук тук, ку-ку, и еще раз тук тук тук, ку-ку, для гарантии. Я осторожно вхожу. В сарае несколько столов и стулья, очевидно с помойки, ободранные, свободно расставленные по достаточно большому пространству. Люди – с пирсингом, татуировками, ирокезами – сидят или лежат на грязном полу, создают произведения искусства.

      Я нахожу Флинта в углу. Сидя на корточках, он разрисовывает большущую доску руками и локтями, лицо напряженное, концентрация полная. Все видимые части его тела покрыты краской.

      – Флинт?

      Никто не отрывается от своих дел.

      – Флинт, – повторяю я уже громче.

      Девушка, которая творит рядом с ним, наклоняется и дышит ему в ухо. В ее щеки вживлены изумруды.

      – Эй, Эф, – говорит она, – к тебе гости.

      Он поднимает голову и улыбается мне, «медвежьи ушки» стоят торчком. Я думаю, краска у него даже на зубах. Глаза сейчас ярко-зеленые, щеки пылают.

      – Ло! Ты меня нашла! – Он встает, вытирает руки о латаную куртку. – Дай мне секунду, чтобы все собрать. Потом я покажу тебе загадочный мир Гдетотама.

      Он наклоняется, чтобы поднять тяжелую доску, одновременно представляя соседей:

      – Ло, познакомься с Серафиной – она делает потрясающие парики и миллион других вещей, перечисление которых займет слишком много времени. – Девушка с пирсингом на щеках кивает мне. – Марлоу, местный создатель кукол, поэт, революционер. – Худой чернокожий парень в радужных подтяжках и с наполовину обритой головой в недоумении поднимает голову. – И Гретхен, спец по вегетарианской кухне, танцовщица и потрясающая художница-оформитель, – очень высокая