Марионетки судьбы. Генри Малле

продолжить свой род. А вот это и есть тот смысл в жизни, который, боюсь, тебе еще не доступен.

      Произнося свою проникновенную речь, Федоров вложил все свое актерское мастерство и душу. Теперь он смотрел на Светлова, пытаясь понять, насколько смог достучаться до разума.

      Надо отдать должное Глебу. Он слушал внимательно речь старшего наставника по театру и соперника в постели невесты. Когда Федоров замолчал, и Глеб продолжал молчать некоторое время, а затем повернулся всем корпусом и произнес, чеканя слова, но при этом не повышая тона.

      – Да пойми ж ты, я не могу уже отступиться, обещал ей жениться и женюсь! В этом и есть проблема. Если она сама откажется от меня, тогда да, это будет ее решение.

      Глеб тупо мотнул головой. Его радужная, утренняя эйфория постепенно растаяла и остались только горькое сожаление и куча осенних листьев за окном, которые лениво шевелил и перебрасывал с места на место теплый ветерок. Светлов встал, продолжая смотреть в глаза Михаила, затем выпрямился и вышел из кабинета.

      Когда дверь за молодым человеком закрылась, Федоров дал себе волю и даже хлопнул ладонью по столу.

      – Ну что ты будешь делать с этими упрямыми ослами. Придется принять более радикальные меры.

      11

      Старая железнодорожная платформа в городе Иваново пахла мокрой пылью, плесенью и машинным маслом. Пассажиры выходили из вагонов, поудобнее перехватывали свой багаж и устремлялись на Вокзальную площадь. Осенний дождь рябил лужи, мыл стылой влагой остатки листьев на липах, размазывал слой серо-бурой пыли на желтых стенах старого вокзала. Стекающая вода сделала черную трещину в углу здания ожившей. Казалось, кусок стены вместе со штукатуркой вот-вот отвалится и придавит спешащих людишек.

      Ничего не изменилось с тех пор, как Нелли так удачно смогла перебраться в Ленинград, а вот теперь вернулась в Иваново к матери. Хлюпанье воды под ногами пробегающих людей дополняло заунывную музыку осеннего дождя. Нелли вдохнула сырость и ощутила, как стынут плечи под мокрым пальтишком. С ночи болела голова. Девушка поправила объемную сумку на плече, перехватила поудобнее вторую и подняла из лужи тяжелый чемодан. Ноги окончательно промокли, руки окоченели. Она робко взглянула на Виктора, своего новоиспеченного мужа. Тот, пробегая рядом, казалось, не только не желает ее знать, но и в упор не видит. А ведь все складывалось так удачно… Они могли остаться жить в Ленинграде в отдельной квартире… Но неожиданно Виктора списали на берег по состоянию здоровья, а вместе с ним уволили и Нелли.

      Девушка кое-как доковыляла до остановки. Старенький автобус, надрывно рыча, остановился, со скрипом и лязгом открыл двери. Пассажиры выскакивали в дождь, открывали зонты и устремлялись к перрону. Нелли толкали, и она никак не могла забраться на скользкие ступеньки. Вдруг кто-то больно ударил ее в лоб. Девушка не удержалась и под тяжестью поклажи рухнула в ближайшую лужу. Уже когда автобусные двери закрывались, она успела рассмотреть злобно ухмыляющегося