Неисповедимы пути. Роман. Юрий Теплов

зачем власть обманывать, если можно жениться всерьез? Феня квартиру получит, им с Нинкой эта крыша останется. Думы, по-комариному назойливые и кусачие, довели Леву до того, что в воскресное утро затосковал он по-черному. И вроде бы даже по надежной семейной жизни затосковал, по Нинке, что могла бы обнимать его белокожими руками.

      За завтраком он сказал:

      – Вот что, Феня. Вот что, Нина. Надумал я жизнь свою вязать намертво. Порешил, чтобы стали мы с тобой, Нина, законными мужем и женой.

      Нина от растерянности заалела. Феня положила ложку на стол и сказала:

      – Ты эти басни, Лев, брось!

      Ни разу до того она его Львом не называла, а тут видно захотела придать словам серьезный и окончательный смысл.

      – Для такого дела, Лев, любовь нужна и обоюдное согласие.

      – Дак, полюбил я твою племянницу, Феня!

      – Ее полюбить не грех. Тебя вот, непутевого, кто полюбит!

      Лева повернулся к Нине, попросил жалобно:

      – Полюби, а!

      Она выскочила из-за стола, выбежала во двор. Тетка метнулась за ней, оставив открытыми двери. Лева услышал, как она уговаривала племянницу:

      – Ну, ты чего, Нинусь! Плакать-то почто? Ну, подадите заявление, и делу конец. Пущай угол ищет. У бабы Поли вон квартирант съезжает. Пустит на зиму нашего малахольного. Ну, не плачь, Нинусь!..

      В ЗАГС шли молча. И обратно тоже молча. Наконец, Нина сказала:

      – Я у вас, как кукла.

      – В куклы не играю, Нин, – ответил Лева. – Я – по любви. Век свободы не видать!

      – Так не любят, Лева.

      Он остановился, ухмыльнулся не по-доброму и в то же время горестно, оглядел Нину маленькими глазками. Цыкнул слюной на асфальт.

      – Других найдем, – сказал гордо.

      Развернулся и потопал в обратную сторону. Нина в растерянности шагнула за ним, остановилась, окликнула. Но он не обернулся, шлепал по тротуару зло, с бесповоротным желанием умотать из этого города – туда, где гуляет по волнам черный ветер Баргузин, где беглецов крестьянки кормят хлебом. А оттуда мотнуть еще дальше, чтобы через два года вернуться в сером костюме-тройке, при шляпе и с тросточкой, кинуть к Нинкиным ногам шикарную шубу-подарок и уйти навовсе, даже если она побежит следом…

      2.

      Кроме вокзала, податься было некуда. Лева заглянул в зал ожидания. На скамейках не густо расположились дорожные люди. Лева постоял у расписания, вычисляя ближайший пассажирский на восток. В расписании их хватало, но все они уже прогудели мимо рано утром.

      Касса не работала. Впрочем, касса ему была ни к чему при пустом кармане. До утра надо было скоротать время. Лева прошел в чахлый скверик напротив вокзала. Прицельным взглядом обнаружил на дальней скамейке двух алкашей. Они явно готовились к любимому делу: в руках у одного была авоська, из которой торчали бутылочные горлышки.

      Лева весело и решительно подошел к ним.

      – Набор костей! – поприветствовал радостно и каждому протянул руку.

      Алкаши руку ему