Дочери Темперанс Хоббс. Кэтрин Хоу

до оцепенения боялась разговаривать с незнакомцами. Они с родными переехали в Истторп всего несколько недель назад. Она еще не успела завести друзей, зато подозрений ее семья вызвала предостаточно.

      – Ты же… ты – нахлебница, поселившаяся в доме Гуди Редферн, да? – Викарий продолжал медленно продвигаться вперед.

      Лицо молодого священнослужителя было испещрено оспенными шрамами, что придавали ему болезненный вид.

      – Д-да… – смогла лишь вымолвить испуганная Ливви.

      Она непроизвольно отступила на шаг и ударилась пяткой о каменную стену. Сухожилия стопы пронзила резкая боль.

      – Вы приехали из Ланкашира, да? – Губы викария чуть перекосились, а взгляд его переменился. – Совсем недавно?

      Ливви судорожно перебирала в голове возможные идеи побега.

      – Д-да… – выдавила девочка. – С горы Пендл Хилл[4].

      Хвойные гирлянды почти беззвучно приземлились у ног викария.

      – И кто же твоя матушка, малышка с горы Пендл Хилл?

      Служитель сделал еще один шаг в сторону Ливви, давя иссохшие иголки. Нос девочки ужалил резкий запах сосновой смолы.

      – Ее зовут Анна. Анна Хасселтайн.

      – Не-ет, – неспешно протянул викарий. – Я спросил, кто она?

      В замешательстве Ливви поджала пальцы ног, желая хоть на толику продвинуться ближе к выходу.

      – Она… Она, – заикалась Хасселтайн. – Я…

      – Что ты делаешь здесь? – Викарий стоял так близко, что мог с легкостью дотянуться до Ливви рукой.

      – Я только…

      – Только что?

      Взгляд Ливви снова поднялся на женщину, выгравированную на черном известняке. Ее руки покоились на коленях, а улыбка будто призывала: «Давай-давай, смотри на меня. Я-то тебя знаю. Знаю даже лучше, чем ты сама».

      – Ты омерзительна. – Викарий сказал это таким мягким и дружелюбным тоном, что Ливви было решила, что ослышалась.

      – Что-что?

      – Тебе лучше уйти. – Голос викария снизился до зловещего шепота. – Маленькая сторонница Кромвеля. Жалкого самозванца. Знаешь, я ведь только из Лондона. – Священнослужитель подошел к девочке вплотную – настолько, что она ощутила на щеке его влажное дыхание.

      Руки Ливви ныли до сих пор. Тогда, в Пендл Хилл, бедняжку Хасселтайн так долго держали прикованной к позорному столбу, что кости в запястьях терлись друг о дружку как сухая галька.

      – О, да… – сверкнул изуродованный оспой глаз викария. – Я видел все. Видел, как останки Кромвеля провезли по улицам, вздернули на виселице и оставили там на день, после чего его отрубленную голову насадили на шестиметровый шест у Вестминстерского дворца. Можешь вообразить эту картину? Голова великого Лорда-протектора с отвисшей челюстью в окружении голодных воронов?

      Ливви сантиметр за сантиметром отдалялась от викария и подкрадывалась к выходу. Еще немного, и она сумеет ухватиться за ручку.

      – Давай-давай. Убирайся отсюда, – прорычал священнослужитель. –

4

Гора Пендл Хилл в XVII веке считалась гиблым местом: именно здесь ведьмы собирались на шабаш и проводили свои колдовские ритуалы.