Баллада о тамплиерах. Дмитрий Ильзурович Насыбулин

подчеркивает выраженное самолюбие нанимателя: «В лучшие годы я бы смог форт удерживать таким гарнизоном, не то что защищать амбиции одного человека».

      Стража, пропуская капитана, проводила его пристальными взглядами.

      В гостиной было тесновато. Явно бросалось в глаза странное сочетание: обилие дорогой утвари и отсутствие хорошего вкуса одновременно. Подымаясь по скрипучей лестнице, Спрут успел заметить дорогие кубки, подсвечники, гобелены. На стенах под потолком висели чучела хищников и различные охотничьи трофеи. Дом громко заявлял о нравах и предпочтениях жильца и его неумеренном аппетите.

      Хозяин готовился к обеду. Господину подали вино, различную снедь, фрукты и небольшой котёл. Похлёбка совсем недавно была снята с огня. Горячий пар из-под крышки, растянувшись тонкой струйкой, ускользал в окошко, прямиком на городскую площадь. Запах показался Спруту знакомым. Поль, заметив капитана, жестом пригласил того ближе к столу.

      – Я ожидал вас, – начал он, не отрываясь от тарелки, – неужели слухи правдивы, и ваши паруса всегда полны попутного ветра?

      Спрут промолчал. Вероятно, «удачливость» и определила его участие в этом неожиданно возникшем деле. Хотя сообразительности, надёжности и нечеловеческой хватки ему было не занимать. Пьёвро подумал, что Поль любит держать всё в своих коротких, пухлых, скользких ручонках, не пропуская мимо себя ничего, включая слухи.

      Крупный, упитанный человек на удивление ловко балансировал на едва видневшемся под ним трёхногом стуле. Образы бывают обманчивы. Видимо, тучность не стала для него обузой. Это объясняло сноровку и точно передавало изворотливый характер хозяина.

      – У меня сегодня особое блюдо, – самодовольно произнёс Поль, в то время как его глаза прямо-таки сверлили гостя, – не составите ли мне компанию, капитан? Обедать в одиночестве как-то неблагородно.

      Он поднял коротенькими ручками крышку над котлом, клубы пара и жар тут же вырвались наружу. Толстые шишковидные пальцы держали ложку. Поль небрежным движением поднял гущу со дна.

      Спрут поморщился.

      «Этот нахал ничего другого выкинуть просто не мог. Варёный осьминог! – Спрут сжал губы и выругался про себя: – Ах ты грязный ублюдок!»

      Он еле сдерживался, чтобы не ответить на эту неуместную выходку.

      Толстяк же ликовал. Круглое лицо скривилось в улыбке, обнажившей острые, редкие зубы. Блеснувший оскал не оставлял сомнений: будешь дёргаться – вопьёмся еще сильнее.

      В любой другой раз подобного наглеца капитан зарубил бы на месте, но сейчас, успокоив бурю внутри себя, лишь хладнокровно ответил:

      – Я не голоден.

      В этот момент ему подумалось: «Любит ходить по краю. Мало ему ощущать опасность игры, он хочет подёргать за все ниточки… Но я встречал шторма и посильней».

      – Мне нужна поддержка влиятельной стороны, чтобы не путаться у ваших людей под ногами, – Спрут сменил тему.

      – Безусловно. Нам ни к чему, чтобы люди задавали лишние вопросы. Я рад, что вы