Та, которой не было. Алиса Дэшоу

ради возможности кормиться от двух матерей, вроде как на двух стульях сидеть. Это по принципу управления людьми, как советовал Дейл Карнеги, чтобы постоянно улыбаться, говорить то, что люди хотят слышать, преувеличивать их ценность, но на самом деле за их спиной и в грош их не ставить. Сколько раз я видела эту его тактику в действии, как он расплывался перед своими начальниками или нужными людьми, как улыбался им и обещал что-то сделать, но чуть что они за порог, так сразу поливал их грязью. А когда обещания не выполнял в срок, требовал от моей матери, чтобы на их телефонные звонки отвечала она вместо него и врала, что он либо болеет, либо его нет. Мне всегда казалось, что он использовал ее в качестве бесплатного личного ассистента или секретаря. Вот еще одна его любимая фразочка, которой он так любил кормить меня и мать, «Сделай, пожалуйста, не в службу, а в дружбу». Так что да, я столько раз видела с его стороны лицемерие, что больше не хочу ставить себя под удар.

      – И если сейчас подвести итоги, то как бы вы охарактеризовали причины, которые заставили его вам солгать?

      – Он хотел показать мне в насколько невыгодном положении находится, что с ним никто не общается, ни я, ни мать, и именно поэтому не знает ничего о рассказе, который я написала. После того разговора с ним я переговорила на эту тему с мамой и спросила о том, насколько его круг общения широкий. Дело в том, что он однозначно мне сказал, что у него всего пара людей, с кем вообще можно поговорить, что он практически в социальном вакууме, на пенсии, больше нет профессиональных контактов, ни интересных собеседников из знакомых или соседей. Когда я передала его слова матери, она сказала, что это не правда, и ситуация гораздо лучше, чем звучит в его представлении, что у него достаточно широкий круг общения, сравнимый с ее кругом. И я склонна верить именно маме, потому что из общения с отцом даже если отбросить эмоциональную сторону вопроса, он всякий раз показывает свое недовольство либо политиками, либо экономикой страны. Он вечно жалуется на что-то или кого-то. Опять вышло не краткое заключение, а длинный рассказ, доктор Роуз, – слегка виновато улыбается она, осознавая, насколько глубоко включается в переживания, и как сильно они ее захватывают. – Но если все же постараться сократить, то думаю, что он сознательно надевает на себя образ жертвы, потому что это его привычная стратегия выживания. Нужно показать себя слабым теленком, чтобы аж две коровы захотели тебя накормить. Только я так не хочу.

      – Кэрри, что самое неприятное для вас в этом опыте?

      – А можно, прежде чем ответить, рассказать вам один случай, который может служить очень хорошей иллюстрацией для ответа?

      – Да, конечно. Что это был за случай?

      – Мне, наверное, тогда было лет тринадцать или четырнадцать, а может, чуть меньше, не помню. Мать оставила дома присматривать за отцом. Он в очередной раз пытался выйти из запоя и для этого ему необходимо было продержаться без выпивки хоть какое-то время. И именно с этой целью меня оставили дома, чтобы смотреть,