Три сестры мушкетера. Время поиска. Роман Иванович Веков (Кукуев)

сказал я.

      – Кошки, мартышки! – скривил черную физиономию Петрович. – Еще скажи, что от пингвин, блин!

      Он замахал руками как крыльями, но, не удержав равновесие, опрокинулся на спину. В следующую секунду я услышал его храп.

      Я подумал, что надо бы прогнать его с моей кровати, но в кресле было так удобно, и я решил еще немножко в нем посидеть. И как-то сразу уснул и увидел тот самый остросюжетный сон про Цезаря и никогда не стоявшие в Москве памятники.

      Но, позвольте, что же это получается? Я, значит, еду себе, ничего не подозревая, в рейсовом автобусе, торгую, занимаюсь мелкой благотворительностью, а сзади меня со своим ухарем движется в одном со мной направлении эта самая Клавка!

      Они спешат на какой-то паром, в то время как «старая дура», которая никуда, по генкиным словам, не денется, может, по клавкиному предположению, взять да и помереть. То есть, только вчера дерзайцевская дама с Кошкой и Клавкой, которая «ейных, понял, котов кормит», заезжали в петровичеву «Тамару», а потом она так быстро уехала, что забыла именно эту самую Кошку, с которой никогда не расстается. И Кошка, голодная и брошенная, целый день шипела на всех, а со мной подружилась, потому что у меня была привычная для нее еда!

      Но из разговора Клавки с кавалером выходило, что с дерзайцевской дамой определенно что-то стряслось. Надо будет срочно из Дерзайцев связаться с Петровичем, который хоть и поглупел от спокойной жизни, но ведь он, как-никак, когда-то работал в следственных органах и специально учился ловить преступников!

      Глава 15

      Дерзайцы, разумеется, были конечной остановкой автобуса. Едва я со своей огромной сумкой, которая по счастью, осталась у меня только одна, ступил на землю, размышляя над тем, откуда бы мне позвонить Петровичу, как вдруг Кошка, уютно сидевшая все время у меня на руках, вырвалась и побежала. Я побежал за ней.

      А она бежала и бежала. Я чуть было не потерял ее из виду, но вдруг она остановилась и села. Я почти схватил ее, однако она выгнулась и со своими словами:

      – Мя, мя! – побежала дальше.

      Потом опять позволила себя догнать, а потом опять побежала. Она знала, куда надо было бежать, и звала меня за собой!

      Дом профессорской тетушки я бы, пожалуй, узнал и сам, без помощи Кошки. Она на секунду присела у низеньких воротец, а потом с радостным мявканьем понеслась по мощеной кирпичом дорожке и вскочила в открытую дверь. Затем оглянулась и посмотрела на меня. Она явно приглашала меня в дом.

      Со своей спекулянтской сумищей я с трудом протиснулся в дверь и оказался в гостиной. По периметру этой просторной и светлой комнаты были устроены специальные антресоли с лесенкой, на которых аккуратно и симметрично стояло множество кошачьих домиков. Рядом с каждым – мисочки с кормом и питьем, а за домиками на противоположной стороне от входа, находилась стеклянная галерея или, может быть, лоджия. Я поднялся по лесенке и заглянул туда. Там стояло несметное количество кошачьих