Три сестры мушкетера. Время поиска. Роман Иванович Веков (Кукуев)

в дом не пускай, а кошку пуще всего береги, понял?

      – Ладно, дорогой, езжай, я тут дело найду, котов покормлю. – Видно было, что мы ему уже надоели. – Я ж не знал, что Клавка меня надует, вроде за ум взялась, хахаля завела путевого – на «Волге» ездит, в музее работает.

      – Так, так! – Петрович сделал стойку. – Что же ты раньше-то ничего не говорил про хахаля Клавкиного?

      – Ты бы спросил.

      – Я и спросил, понял?

      – Ты бы раньше спросил, а ты сейчас спросил. Я тебе сейчас и говорю. – Саид как бы обиделся. – Да ты его знаешь, он у тебя в Доме рыбака жил, а потом, когда вы с Тамарой там гостиницу сделали, ему негде жить стало. Он музей в Мышеславле сторожить устроился. Ну, вспомнил его что ли? Такой дохлый с виду. – Саид попытался изобразить руками дохлого Клавкиного хахаля.

      – Это что ли тот самый хлыщ подзаборный?

      – Может и был раньше подзаборный, а теперь какую-никакую тачку сам себе справил, не то что некоторые кудрявые, – сказал Саид.

      Петрович обиделся.

      – Ты меня своей тачкой не кори, понял? Если бы не я, то неизвестно, был бы ты вообще жив. Понял? Свои чернозадые тебя безо всякого рэкета б кончили, понял?

      – Я – чернозадый? Да ты на себя посмотри! Морда эфиопская! – Саид начал заводиться вполне серьезно.

      Тут до меня наконец дошло, что это – тот самый Саид, который ради своего спасения отдал Петровичу серебристый кадиллак! Значит, это он охраняет теперь дерзайцевских кошек! И еще я понял, что этот спор о цвете кожи – старый, и будет значительно лучше, если я сейчас Петровича быстренько отсюда уведу.

      – Давай, Петрович, поехали, а то вон времени-то сколько. – Я стал подталкивать его к выходу.

      Даже усаживаясь в машину, Петрович не унимался и все выплескивал свои соображения по национально-расовой проблеме.

      – Есть хочешь? – наконец сказал он, заведя мотор, – на, вот, Тамаркиных бутербродов пожуй… Ну, что, тронулись?

      – Эй, стойте! Кошка за вами бежит! – раздался с крыльца дома голос Саида.

      Мы остановились, Петрович открыл дверцу, и наша Кошка с ее довольным «мя» запрыгнула мне на колени. Я предложил ей кусочек колбаски, она вежливо полизала, а потом попыталась зарыть его у меня же на коленях, и, произнеся:

      – Ффуу-мя! – перебралась на заднее сидение.

      И мы, наконец, двинулись в Мышеславль.

      Глава 18

      Белая ночь, наконец, кончилась, и ненадолго наступила самая настоящая, но более неподходящего времени она не могла изобрести. В полной темноте мы подъехали к пристани парома. Он был на той стороне, и, судя по всему, возвращаться до утра не собирался.

      – Пойду за лодкой, – сказал Петрович.

      – Куда?

      – Есть тут, понял, один знакомый. А ты стой у машины, никуда не уходи, а то опять потеряешься. Куда среди ночи едем, сами не знаем…

      Я хотел было возразить, что поехал искать кошачий рай по его же собственной рекомендации, и теперь тоже не по своей воле увязался с ним в этот Мышеславль, но Петрович уже скрылся в темноте.

      Где-то,