Благодарность зверя. Владимир Владимирович Несяев

– о том, что не осталось рядом ни единого живого существа и оттого, наверное, беспокоится ночами ее усталая душа.

      Внезапно в углу двора, возле поленницы, что – то завозилось и, как показалось Марьяне, завздыхало и заскулило.

      – Ты что ль вернулся, Пилот? – крикнула она в темень, – нагулялся, шалапут.

      Бабушка осторожно спустилась с крылечка и двинулась на звук.

      – Поди -ка, милок, сюда, я тебе холочку потреплю…

      Нагнувшись, ткнула наугад рукой в теплую шерсть и принялась ласково ощупывать мелко дрожащее тело.

      – Нет, не Пилот. Этот гораздо крупнее, мосластей. Значит, случайно приблудился – в ограде дырок полно, вот и пролез. Ничего, касатик, если хозяева твои не сыщутся, у меня жить станешь. Давай хомуток наденем и к цепочке будем привыкать.

      Неизвестный пес, еле слышно урча, позволил Марьяне прицепить ошейник и затих у забора. Бабушка сходила в дом, наскоро собрала в чашку съестного, вынесла во двор. Собака жадно накинулась на пищу.

      – Ишь, оголодал – то как. Ну да ладно, не скучай тут, я досыпать пошла…

      Часов до десяти утра Марьяна во двор не выходила-смотрела, ленясь, телевизор. Отвлеклась лишь, когда кто – то забарабанил во входную дверь. Откинув крючок, увидела на пороге соседа Василия, промышлявшего охотою и тем кормившего семью.

      – Ну, ты даешь, Филипповна, покрутил Вася пальцем у виска. Выдь, полюбуйся, кого ты на привязь усадила.

      – Как это, кого? Собаку. Ночью забрела, понимаешь…

      – Какую к лешему собаку, это же самый настоящий волк!

      – Да что ты, господь с тобой! Ну – ка, пойдем, поглядим…

      Зверь неподвижно лежал у забора, но как только увидел направлявшихся к нему людей, вскочил, вздыбил крутой загривок и злобно заворчал, уставившись желтыми глазами на Василия. Словно почувствовал в нем исконного заклятого врага.

      – Сколько я их за свою жизнь перестрелял, – говорил меж тем Василий, – так что песью породу от волчьей как – нибудь отличу. А ночью, помнишь, собаки выли? И сейчас еще беспокоятся. Это все из – за него. Матерый самец, только уж сильно худющий. Может, больной, или подранок. Но все равно интересно, как это он тебе, Филипповна, в руки дался?

      – Сама не ведаю, – пожала плечами Марьяна, – и чего мне теперь с ним делать?

      – Пристрелить, чего ж еще. Погоди, сейчас за ружьем сбегаю, мужиков в помощь покличу…

      Василий исчез за воротами, а Марьяна осталась стоять, глядя на волка. Сейчас он смотрел только на бабушку и, как ей показалось, смотрел так, будто знал, о чем они говорили с Василием, и какая участь его ожидает.

      И Марьяна решилась. Медленно приблизилась к зверю

      и, опасливо потянув за ошейник, ласково прошептала:

      – Сейчас я тебя освобожу, а ты быстренько к лесу беги, не иешкай.

      Волк покорно дал себя отвязать, зачем – то крутнулся на одном месте и… неожиданно лизнул Марьянину руку. Затем стремительно кинулся к тому месту в заборе, откуда, видимо, пришел. И был таков…

      Прошла неделя, минула другая, Марьяна о своем ночном приключении