33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине. Евгений Анташкевич

я вам должен за прокорм этой дамы?

      – Дак, барин, сколь не жалко!

      Сорокин глянул на Огурцова:

      – Столкуйся с ним!

      Огурцов соскочил с саней и проорал:

      – Столкуюсь, как есть столкуюсь, ваше благородие!

      Сорокин взял верхний мешок с поклажи, он был мягкий, и подложил его под локоть. Он глянул на Элеонору и удивился её взгляду: леди Энн смотрела так, что у Сорокина поползли по спине мурашки.

      – Что случилось? Что с вами? – Он увидел, что по её щекам катятся слезы. – Да что вы так волнуетесь? Обычное дело – в таком положении помочь.

      Элеонора вынула из рукава белый батистовый платочек и приложила его к щекам.

      – Вы милый, Мишя, вы – джентльмен.

      – Что вы, мисс… леди Энн! – ответил Сорокин и понял, что он вот уже полчаса разговаривает с этой женщиной, но даже не разглядел её, но тут же и понял, что это было сложно. Закутанная в громадную, с чужого плеча мужскую крытую шубу, она была как в коконе, над которым была голова, обвязанная поверх каракулевой шапки платком, а снизу из-под шубы торчали носки шнурованных ботинок. Она сидела поджав колени и опершись на большой мешок, который на ухабах, когда сани переваливались с боку на бок, сползал, и Элеонора постоянно его поддёргивала. На него смотрели тёмно-карие глаза, как у его прабабушки-татарки, и на щёку выбивалась прядка чёрных волос. Элеонора её заправляла, но она снова выбивалась. Она была не похожа на англичанок, которых представлял себе Сорокин и которых видел в детстве, когда у него одна за другой были две гувернантки: блондинка мисс Дороти и медно-рыжая миссис Элизабет.

      – А откуда вы так хорошо знаете английский язык и с таким хорошим произношением? – спросила Элеонора, она заметила, что Сорокин разглядывает её.

      Поручик смутился – это было неприлично, так разглядывать молодую женщину.

      – У меня в детстве были гувернантки, англичанка и шотландка.

      – Теперь понятно! А где вы родились?

      – В Омске.

      – А кто ваши родители?

      – Папа был хлеботорговец, гласный городской думы… – Он принадлежал к какой-нибудь партии?

      – Да, он был известным в Сибири конституционным демократом…

      – Кадет!

      – Да, по-нашему это будет – кадет!

      – Вы так рассматриваете меня, я не похожа на англичанку?

      Сорокин смутился ещё больше:

      – Нет, но!.. Извините!

      – Я знаю, я не похожа на англичанку. – Она улыбалась, на её щеках уже высохли слёзы. – Вы такой… сколько вам лет?

      – Двадцать, через две недели будет двадцать.

      – 28 февраля? В пятницу!

      – Да!

      – Как ваша мама успела… чтобы не 29 февраля, вы же родились в високосный год… 1900-й!..

      – Да!

      – А вас всё же удивляет, что я не похожа на англичанку! – Элеонора смотрела на Сорокина, и её глаза смеялись. – Мой дедушка женился на индианке.

      – Он служил в колониях?

      – Да, только он не решился привезти её на острова, и моя мама родилась в Индии, а вышла замуж за английского лейтенанта Боули.

      – Это ваш папа?

      – Да!

      – И