Пять капель смерти. Антон Чиж

барон внимательно рассмотрел фотографию и явно встревожился:

      – Где это нашли… То есть, я хотел спросить, кто это?

      – Некий господин. Найден замерзшим на невском льду.

      – Пентакль выжжен?

      – Насколько знаю – нет.

      – У этого… жертвы нет каких-то телесных особенностей?

      – Только одна: он – гермафродит. Или она.

      Фон Шуттенбах присмирел:

      – И вы знаете, кто это сделал?

      – Очень хотел бы узнать. Могу рассчитывать на вашу помощь?

      Барон одарил презрительным взглядом:

      – Все ясно. Вы из охранки. Это подло.

      – Я чиновник сыскной полиции и подлостями не занимаюсь, – сказал Ванзаров. – Верю, что лучший специалист по магии сможет помочь в раскрытии преступления.

      Недовольно хмыкнув, фон Шуттенбах все же принялся изучать карточку.

      – Это не черная магия и не жертвоприношение, – наконец сказал он. – Иначе отрубили бы голову или руку. Резаных ран на теле нет?

      – Угадали.

      – Маг не посмел бы ставить пентакль на тело жертвы.

      – Тогда кто?

      – Игры дилетантов. Или привет от нового культа.

      – Чем может грозить?

      – Чем угодно. Готовьтесь к худшему. Думаю, последуют новые жертвы.

      – Культ чего?

      – Чего угодно. Забытого божества древности. Могу допустить эротический культ. Пентакль ведь наделялся эротическим значением. Надеюсь, господин Ванзаров, я отдал вам долг? – Барон поднялся.

      – Кто из людей вашего круга мог бы пойти на такое? Профессор Окунёв?

      Фон Шуттенбах застегнул две верхние пуговицы английского пиджака.

      – О господине Окунёве не имел чести слышать. А в моем окружении нет ни одного, кто бы пошел на такое. Честь имею…

Папка № 9

      Бывают случаи, порой незначительные, которые трудно объяснить логикой или рациональными причинами. В своей практике я несколько раз сталкивался с такими совпадениями, какие трудно представить. Оставалось только гадать: случайность ли это или нечто в запланированном порядке вещей указывает или предостерегает? Как шелест шестеренок в неотлаженном часовом механизме указывает на то, что времени, которое показывают эти часы, доверять нельзя. Именно о таком случае рассказал мне сам Родион Георгиевич. И даже подчеркивал, что в нем и был ключ к тайне. Хотя я искренно не понимаю до сих пор, каким образом из этого случая можно было вытянуть ниточку всего дела. Вот что рассказывал Ванзаров.

      После ужина с бароном он вышел в общий зал ресторана «Медведь» в «некоторых раздумьях», как сам признался. И не заметил, что заступил дорогу даме. Едва не столкнувшись, он извинился и мельком взглянул ей в лицо. Карие зрачки излучали силу, которая способна обратить в раба любого. В глазах светилась бездна.

      Ванзаров смутился и отвел взгляд. Царственной походкой дама направилась в кабинет, не замечая извинений. За ней шествовал в отличном настроении господин, не узнать которого было невозможно: мистер Санже собственной персоной!