Испытание жизнью. Анатолий Лубичев

… И постановил ОН лишать их памяти

      о прошлой РАЙСКОЙ жизни…

      … И во искупление грехов решил ОН

      вселять их в тела младенцев,

      родившихся на этой тверди…

      … И нарёк ОН эту твердь земную именем – АД…

      © Лубичев А.З., 2020

      © «Пробел-2000», 2020

      I

      С ощущением чистоты и бодрости во всём теле после купания в холодной днепровской воде Лена поднималась по еле заметной тропке вверх по косогору к хутору. Она испытывала приятные чувства от ласкового прикосновения травинок к босым ногам и от тепла, исходящего от прогретой солнцем земли.

      С середины косогора и выше справа и слева от тропы, словно коврами покрыв землю, разрослась земляника. Песчаная почва и солнечная сторона создавали идеальные условия для роста и созревания ягод, которые из-за большого их количества окрасили склон в розовый цвет. Они словно манили девочку к себе, и она то и дело останавливалась и, собрав ягоды в ладонь, опрокидывала их в рот, наслаждаясь неповторимым ароматом и вкусом.

      Радостные ожидания вечера наполняли душу Лены: во-первых, репетиция в драматическом кружке новой пьесы и, во-вторых, ещё одна встреча с Павлом Аносовым, вожаком комсомольской ячейки, к которому она испытывала большую симпатию. Он сплотил вокруг себя большую группу подростков и, подготовив «агитки», они ездили по окрестным деревням повышать политический уровень ряда несознательных крестьян.

      Елена была совсем рядом с хуторским двором, огороженным тесовым забором, когда из открывшейся калитки вышел отец, неся под мышкой тюк ситца, а за ним и мать, которая пыталась вырвать у него материю. Она ухватилась за край ситца и тянула, надеясь остановить мужа.

      Поняв, что у отца очередной запой, Лена поспешила навстречу:

      – Пап, мам, вы куда собрались? Уж скоро вечерить. Пап, давай я помогу тебе, ведь неудобно.

      – Доча?! Доча, любимая моя доча. Ты ж у меня самая умная и самая красивая. Помоги, помоги отцу…

      – Куды направились? Я могу с вами пойти?

      – Доча, ну что это такое «куды»? Ты не должна говорить, подражая этим деревенским неучам. В тебе может дворянская кровь течёт. А, что? – повернул он голову к жене, – Народ зря болтать не будет. Ты должна быть образованной, воспитанной и культурной, и вообще…

      – Я поняла. И, куда вы с матушкой направляетесь?

      – Так, в лавку, доча, в лавку. Дорогая моя жёнушка, твоя мать, видишь ли, деньги спрятала, так, я вот решил обменять это, – отец потряс ситцем, – на рюмочку, другую.

      – Зазря идёте. Я с речки. Видела лавочника со всем семейством на броду. Днепр переходили. Разряженные такие. В сторону Болушево пошли. Может в гости к кому. Свадьба может или ещё, какой праздник. Зазря пройдётесь.

      – Да? Через Днепр? Вброд? Видела? Жаль… Спасибо, Доча. Умница, доча, умница… – Какой красивый ситец! Вот бы нам такой… На занавески, в наш драмкружок, сцену отгородить.

      – Доча, в театре нет занавесок. В театре занавес. Я обязательно должен вас всех свозить в настоящий московский театр. Огни, музыка, красиво одетые люди на сцене и в зале. А, само представление!.. Зимой обязательно отправимся. Бери, доча, для тебя, для твоего театра ничего не жаль, ничего…

      Он свернул с дороги и, подойдя к ближайшей копне, рухнул на мягкую постель из свежескошенного сена и уснул.

      – Лена, ты придумала про лавочника, да?

      – Нет. Не придумала.

      – Лена!? – мать строго испытующе посмотрела на дочь.

      Щёки Лены порозовели. Она слегка наклонила голову и еле заметно кивнула.

      – Нехорошо обманывать родителей. Всех нехорошо, а родителей особенно грешно, – и мать несколько раз перекрестилась.

      – Я больше не буду.

      – Ну и хорошо, ну и хорошо. Ты иди, я побуду с ним, пока ни проспится, а ты иди. Иди домой.

      – У меня сегодня занятия в драмкружке. Можно я сегодня припозднюсь? У нас главная репетиция. Это отнести положить на место?

      – Да, что уж там. Раз батька сказал – бери, а то запилит потом меня. Он хоть какой пьяный, а всё помнит. Бери, чего уж.

      Елена, обхватив двумя руками тюк ситца, быстро зашагала в сторону деревни Нестеровки.

      Занятия драматического кружка проходили в коридоре школы, в бывшей усадьбе Вольских. В глухом его конце был собран помост, что-то на вроде сцены, на котором и показывали своё театральное искусство члены кружка.

      Девчата запрыгали от радости, увидев столько материи, а ребята щупали и с деловым видом хвалили:

      – Хорош ситчик.

      – Крепкий.

      – Хорош, ничего не скажешь.

      – Какой красивый, – вторили девчата:

      – Вот занавески будут, просто сказочные.

      – Не занавески, а занавес, – поправила их Лена, вспомнив слова отца.

      – Правильно. В нашем театре тоже будет занавес, – начальственным голосом