Шоколадная вилла. Мария Николаи

из головы… что-то типа Пройсен… – Он потер бороду.

      – Гермиона Пройшен, – напомнил ему Лейтц.

      – Точно! Так ее зовут, – сказал Бахмайер.

      – Такая же безнравственная дама, – презрительно фыркнул Клок-Зандер.

      Хелена не вступала в разговор, но в глубине души ей было очень любопытно. Романов в этом санатории, конечно же, хватало, «ночные мероприятия», казалось, были частью здешней терапии. Возмущение Клок-Зандера казалось необоснованным, и она подозревала, что этот благопристойный господин с удовольствием присоединился бы к всеобщей безнравственности – не будь рядом его жены.

      Госпожа Клок-Зандер осуждающе покачала головой. Ее муж начал говорить с возмущением:

      – Это все дамы полусвета, те, которые вскружили голову Генриху Манну!

      Его жена уязвленно посмотрела на него.

      – А вам откуда это известно? – с чувством собственного превосходства спросил Бахмайер.

      – Это известно каждому, – кивнул Клок-Зандер.

      Лейтц посчитал, что самое время сменить тему разговора:

      – «Вин Санто» не зря носит свое имя. Что касается меня, то вино действительно способствует выздоровлению. Оно хранится в каштановых бочках и прессуется к Рождеству.

      – Какой сорт винограда? – спросил Бахмайер.

      – «Треббиано» и «мальвазия».

      И пока разговор снова шел о безобидных вещах, Хелена раздумывала над тремя мотивами, которые Генрих Манн, по всей вероятности, и положил в основу своего романа: свобода, искусство и любовь. Именно эти вещи, как правило, и запрещались таким женщинам, как она. Не только их тела вынуждены были тесниться в корсетах – все их естество вынуждено было соответствовать жестким общественным нормам, которые никогда не ставились под сомнение. И Хелена, которая внешне все еще старалась сохранить свое целомудрие, ощущала внутри нарастающее волнующее восхищение этим абсолютно новым для нее миром.

      Глава 9

Шоколадная фабрика «Ротман» в Штутгарте, несколько дней спустя

      Виктор платком вытер пот со лба, положил его обратно в карман брюк и взял на плечи один из тяжелых мешков с сахаром, в огромном количестве хранившихся на складе. Он обошел несколько недавно доставленных бочек и ящиков с похожим содержимым, прежде чем войти в расположенные в нескольких метрах помещения рафинадного завода, относящегося к фабрике.

      Удушающий жар ударил в лицо, когда он принес свой кристаллический груз к одному из больших наполненных водой красных котлов и высыпал его туда. Влажный клейкий пар заставил его опять покрыться потом. Ему еще предстояло несколько часов тяжелого труда, потому что если он сейчас не перенесет мешки к котлам, то ему придется носить уваренный сахарный раствор на выпаривание. Не менее утомительно было поднимать вверх по лестнице в еще более душное помещение тяжелые металлические ящики, чтобы их содержимое могло превратиться в полужидкую коричневатую массу, которая впоследствии в центрифуге поменяет свой цвет на белоснежный.

      Это была тяжелая работа, а зарплата была все же средней. Несмотря на это,