Лунный свет. Яков Полонский

порядком горяча,

      И жжет подошву. – Солнце, раскаляя

      Слои окрестных скал, изволит наконец

      Так натопить Тифлис, что еле дышишь,

      Все видишь не глядя и слушая не слышишь;

      Когда-то ночь придет! – дождемся ли, Творец! —

      Вот ночь не ночь – а все же наконец

      Пора очнуться. – Тихий, благодатный

      Нисходит вечер, час весьма благоприятный

      Для той прогулки, от которой ждать

      Отрады – первая в Тифлисе благодать.

      Куда ж идти? Иду через Мухранский

      Овражный мост, и прямо на Армянский

      Базар являюсь – там народ,

      Поднявшись на заре, для дел, нужды и лени,

      На узких тротуарах ищет тени,

      Гуляет, спит, работает и пьет. —

      Народ особенный! Я здесь люблю толкаться —

      И молча наблюдать – и молча любоваться

      Картинами, каких, конечно, никогда

      Мне прежде видеть не случалось;

      Их не видать – невелика беда,

      Но видеть весело, пока не стосковалась

      Душа по тем степям, которых вид один,

      Бывало, наводил тоску и даже сплин.

      Но… я не знаю что – привычка, может статься,

      Бродя в толпе, на лицах различать

      Следы разврата, бедности безгласной

      Или корысти слишком ясной,

      Невежества угрюмую печать

      Убавила во мне тот жар напрасный,

      С которым некогда я рад был вопрошать

      Последнего из всех забытых нами братий.

      Я знаю, что нужда не в силах разделять

      Ни чувств насыщенных, ни развитых понятий,

      Что наша связь давно разорвана с толпой,

      Что лучшие мечты – источники страданья —

      Для благородных душ осталися мечтой…

      Итак, чтоб не входить в бесплодные мечтанья,

      Я поскорей примусь за описанье. —

      С чего начать?!. Представьте, я брожу

      По улицам – а где, и сам не знаю,

      Тифлис оригинальным нахожу,

      По крайней мере, не скучаю;

      Представьте, наконец, – я в улицу вхожу

      Кривую, тесную – под старыми домами

      Направо и налево лавок ряд —

      Вот караван-сарай, восточными коврами

      Увешан пыльный вход, узоры их пестрят —

      Но я иду от них сквозными воротами

      На низкий дворик, устланный плитами,

      С бассейном без воды, и слышу, как шумит

      Волна в Куре, – куда она спешит,

      Неугомонная, живая?..

      Не знает, что вдали от этих берегов

      Ей не видать других цветущих городов,

      Как не видать земного рая!

      Что никогда оттуда, где шумят

      Каспийские валы, гнилой камыш качая,

      К решеткам караван-сарая

      Не воротиться ей назад!

      Спешу на улицу – и вижу виноград

      Висит тяжелыми, лиловыми кистями,

      Поспел – купите фунт – бакальщик рад…

      Вот перец и миндаль, а вон табак турецкий

      Насыпан кучами – кальяны – чубуки —

      Кинжалы – канаус – бумажные платки,

      Товар персидский и замоскворецкий!

      Дешевый