Вспомнить всё. Сергей Мартин

На какое–то мгновение мне показалось, что я начинаю что–то припоминать. Правда, образы, возникшие в моем воображении, были смутными. Ночное шоссе, свет фар, нарастающий грохот состава, резанувший по сердцу гудок локомотива – все это пронеслось передо мной в секунды. Промелькнуло и исчезло. Я чувствовал, еще одно усилие, еще чуть–чуть, и я вспомню, что они значат. Но, как видно, еще не пора… Я мешал сам себе, вот в чем дело. Я как бы схватился сам с собой, Ну какая уж тут победа. Сплошная ничья – на все времена.

      Открыв глаза, я понял, что мы сбавили скорость перед постом автоинспекции. Уже показалось высокое кирпичное строение со стоящими возле него бэтээром и патрульными машинами, потом фигуры автоматчиков в форме…

      Тревожный сигнал в моем мозгу теперь не просто звенел – он кричал, предупреждая о смертельной опасности. Меня бросило в жар, я был словно в лихорадке. Невероятное напряжение мозга заставило миллиарды нейронов перестроиться и образовать новую сложнейшую сеть, приоткрыв на какое–то время доступ к ячейкам памяти, из которых хлынули фрагменты воспоминаний.

      …Ночь. Урчание мотора и шелест шин. Я еду в машине, но не в легковой, а в кузове, похожем на железную клетку с зарешеченными окнами. Мои руки сцеплены за спиной наручниками, и я пытаюсь освободиться от оков, осторожно орудуя на ощупь небольшим загнутым гвоздем. Передо мною, на противоположной лавке, сидят двое. Их лиц я не вижу из–за падающего в лицо света лампы, но знаю, что они отвратительны. Я ненавижу их, смертельно ненавижу, как и того, что ведет машину. Его я вижу через открытое в кабину окошко, которое тоже зарешечено. Все трое в форме сотрудников милиции и вооружены. Они говорят мне какие–то мерзости и гнусности, то и дело разражаясь отвратительным смехом. Холодный черный ствол автомата, направленный мне в живот, держит меня в напряжении. Но страха я не испытываю. Я знаю, что оружие на предохранителе, но дело не в этом. "Похоже, мне вообще наплевать на смерть и на то, что будет со мной. Я чувствую себя очень странно и даже не знаю, жив я или уже мертв. Моя душа как бы отделилась от тела, но еще продолжает его контролировать, заставляя действовать только ради одной цели – мести. Ненависть – вот то огромное, всепоглощающее чувство, которое придает мне силы.

      …Машина притормаживает у поста на плотине – я понимаю это по отблескам фонарей на темной воде. Тот, что в кабине, о чем–то говорит с подошедшим к машине охранником, и автомобиль снова мчится вперед…

      Наконец замок наручников поддался гвоздю, и мои руки ощущают свободу. Но я не тороплюсь, как раненый зверь, выжидая удобного момента для броска на врагов. Я готов умереть в этой последней схватке, но прихватить с собой в небытие хотя бы одного из них.

      Мой последний путь в никуда заканчивается. Я в этом уверен, но не знаю, где именно должно было произойти то, на что намекают мои палачи.

      Где–то неподалеку начинает громыхать состав. Я стискиваю наручники в кулаке, как кастет, и собираю в одно целое все свои силы. Пронзительный гудок заглушает все звуки в машине