Нюрнберг. На веки вечные. Том второй. Братья Швальнеры

властями… Видимо, жест доброй воли друга Роберта другу Роману… Хотя, почему, если арестован, на нем нет робы? Почему он сравнительно прилично одет? Надо бы адресовать этот вопрос главе нашей делегации обвинителей…»

      Размышления его прервал ответ Бах-Зелевского:

      – Тяжело прийти немцу к такому заключению. Мне многое потребовалось для этого.

      Эрих фон дем Бах-Зелевски

      В целом, этот тайм явно выигрывал Руденко. Последний его удар был решающим.

      – Господин свидетель, – уточнил он, – как могло случиться, что несколько дней тому назад выступал здесь свидетель Олендорф, который, давая показания, признал, что он с эйнзатцгруппой уничтожил 90 тысяч человек и что это не согласуется с национал-социалистской идеологией?

      – Ну, у меня другое мнение по этому поводу. Если десятилетиями проповедуют, что славяне являются низшей расой, что евреи вообще не являются людьми, – неминуем именно такой результат… Что до мнения других свидетелей, я за него отвечать не могу. Хотя бы потому, что, если человеку самому приходит в голову вдруг, ни с того, ни с сего уничтожить 90 тысяч человек, его явно нельзя рассматривать как нормального и уж тем более – как полноценного свидетеля в уголовном процессе.

      Допрос окончился. Когда Бах-Зелевски уходил, проходя мимо скамьи подсудимых, Геринг схватил его за рукав и воскликнул, вскакивая с места:

      – Господин председатель! Почему он не на скамье? Почему не с нами? Неужели он не виноват?!

      Аналогичные мысли гуляли в голове Даллеса. Никитченко спокойно и формально ответил ему:

      – Подсудимый, предоставьте обвинению самому решать, кого и куда сажать. Пока речь идет о вас, а не о нем.

      Когда слушание закончилось, Даллес и Джексон встретились на пороге Дворца правосудия. Утомительный судный день и нервное перенапряжение в свете событий последних дней дали обоим право на перекур (родным «Кэмел»! ) и непринужденный разговор двух земляков, оказавшихся на чужбине – без посредников и посторонних глаз, без погон и шевронов, просто, по-свойски.

      – Что скажете, Аллен? – спросил прокурор от США у своего товарища. – Какие ваши прогнозы? Чем все это закончится?

      – Вы спрашиваете меня о прогнозах? – усмехнулся Даллес. – Вы, юрист?

      – Да, но вы-то – разведчик. Должны знать больше остальных…

      – Форменное заблуждение. Я, например, совершенно не понимаю, что только что произошло с этим Бах-Зелевски. Почему палач спокойно покинул зал заседаний? Не одному же Герингу в зале бросилась в глаза эта вопиющая несправедливость…

      – Возможно, – Джексон окинул собеседника нервным взглядом с головы до ног и выкинул сигарету. – Но вопрос задан не по адресу. Это вам надо спросить у русских!

      Даллес хотел было прояснить последнюю фразу, но было поздно – прокурор показал ему спину и зашагал в сторону отеля, где сегодня вечером обещала состояться очередная грандиозная пьянка.

      20. За все