Нюрнберг. На веки вечные. Том второй. Братья Швальнеры

безусловно, входившую в мои полномочия гауляйтера, я не получал. Все мои награды, начиная от пряжки к железному кресту, я получил за действия на фронте от военного командования.

      – И, соответственно, получается, что особенных заслуг у вас в этой сфере не было?

      – Скажем так, – подумав, протянул Бах-Зелевски. – Я считаю, что, если бы вместо меня кто-нибудь другой занимал этот пост, было бы еще больше горя. Все-таки я не сосредоточивался только на борьбе с партизанами, уделяя больше места в работе гауляйтера вопросам обеспечения инфраструктуры и создания у населения видимости заботы о них со стороны рейха. При этом многие мои коллеги, включая того же Коха на Украине или Тербовена в Норвегии куда больше места в работе уделяли именно борьбе с подпольщиками и участниками Сопротивления, за что поощрялись наградами вполне официально, а не на словах Гитлера или Гиммлера.

      – С чем это, по-вашему, может быть связано?

      – С тем, что начальство всех мастей – начиная от ОКВ и заканчивая высшим эшелоном СС – везде и всюду, постоянно требовало больше и больше крови и невинных жертв. Такова была идеология, следование которой если официально и не входило в должностные инструкции, то было залогом успешного продвижения по службе и получения новых и новых наград. В своих речах и выступлениях они требовали этого постоянно. Да, быть может, в отличие от Гитлера и Геббельса, не писали об этом книг и статей – но только потому, что толком писать и не умели. Речь же и поступки этих людей говорят сами за себя и свидетельствуют об их постоянном и обязательном требовании уничтожать мирных людей только потому, что они – представители иной, не арийской расы. Невыполнение этого требования было чревато негативными последствиями…

      – А вы, что, были против такой идеологии? – уточнил Руденко.

      – Скажем так, я не всегда был ее проводником. Так, в августе 1941 года Гиммлер приехал ко мне в Минск и попросил организовать для него массовый расстрел партизан. Я был против мероприятий подобного рода, и тогда Гиммлер обратился с этой же просьбой к приехавшему вместе с ним начальнику полиции рейха Артуру Небе.39 Он быстро собрал зондер-команду и организовал публичную казнь. Когда мы с ним наблюдали за ее осуществлением, он спросил у меня о причинах моего отказа. Я ответил ему, что, на мой взгляд, акции подобного рода делают из наших солдат абсолютных варваров и невротиков. Гиммлер задумался, вгляделся в эту картину и, вникнув в правоту моих слов, расчувствовался до такой степени, что ему стало плохо.40 Однако, сути проводимой им и его товарищами из Берлина политики это не изменило.

      Руденко прервал его рассказ:

      – Обращаю внимание суда на то обстоятельство, что материалами следствия собраны данные, подтверждающие эту историю, это факт!

      Допрашивая очевидно выгодного свидетеля, Руденко, к удивлению наблюдавшего за процессом Даллеса, выступал не как обвинитель, но как адвокат.

39

Ronald Rathert. Verbrechen und Verschwörung: Arthur Nebe: Der Kripochef des Dritten Reiches. – Münster: Lit Verlag, 2001. – ISBN 3-8258-5353-5.

40

Джонсон П. Популярная история евреев = A History of the Jews / пер. с англ. Зотов И. Л.. – М.: «Вече», 2001. – 672 с. – 7000 экз. – ISBN 5783806684.