Нюрнберг. На веки вечные. Том первый. Братья Швальнеры

Если скажу – не сбудется… Верно?

      – Верно, – улыбнулся Шейнин. Он опустил глаза в стол, и Даллес обратил внимание на пухлую пачку газет, которую он принес с собой сегодня. По всей видимости, в них было напечатано нечто радостное, потому что русский следователь улыбался, глядя на них.

      – А у тебя что нового? Чего сияешь?

      – А со мной преинтересная история приключилась, – подпрыгивая от радости на месте и потирая руки, отвечал Шейнин. Он как будто ждал этого вопроса. – Я сегодня по поручению оргкомитета был в тюрьме, вручал подследственным уведомления о порядке ознакомления с материалами обвинения и представления дополнительных доказательств. Так вот на входе в здание Дворца правосудия стоит ваш солдат. И молоденькая сотрудница одной из делегаций пытается войти. А пропуск забыла. Роется в сумочке, копошится, пытается его отыскать. Солдат бросает ей: «Окей». Она все копошится, видно, очень уж правильная попалась. Тогда он ей возьми и скажи с типичным украинским акцентом: «Я тобi казав окей, чого ж ти дожидаешь?»27 Я своим ушам не поверил! Разговорился с ним, оказалось, что среди вашей военной полиции много выходцев из Канады, которые, в свою очередь, родом из Украины! Там, оказывается, большая колония. И, между прочим, ребята здорово скучают по родине… Вот, подобрал специально для них наши советские газеты – попросил меня тот парень, чтобы я завтра во время посещения принес. Хотят быть в курсе дел в своей стране… Трогательно, не правда ли?

      – Очень, – улыбнулся Даллес. – А что это за газеты?

      – «Правда», «Литературная», «Труд». Вышинский с собой из Союза захватил, чтобы было, что читать в самолете. И вот, не выбросил. Видишь, пригодились.

      – Послушай, Лев. Как у вас говорят, не в службу, а в дружбу. Я тут русский начал учить – как-то неловко, что мы с тобой говорим по-английски, невежливо с моей стороны. Начал с газетной стилистики и хочу проверить свои знания. Не одолжишь мне на ночь эту подборку? Я протестирую себя, а утром верну их тебе в целости и сохранности…

      – Ох, темнишь, – шутливо погрозил пальчиком русский следователь. – Знаю я вас, разведчиков. Все бы вам что-нибудь разнюхать.

      – С этой целью и учу язык! – так же, шуткой ответил Даллес своему товарищу.

      – Добро. Но утром, за завтраком вернешь. Я своим землякам обещал, а это святое, – Шейнин придвинул ему пачку газет. – А теперь выпьем за успех твоего расследования!

      – Но ведь это противоречит твоим национальным интересам. Тебе как члену советской делегации процесс не выгоден, а значит, не выгодно мое здесь пребывание – а оно продолжится, если следствие приведет хоть к каким-то результатам!

      – Мне это выгодно как человеку и как твоему другу… А остальное… – оглянувшись и понизив голос, улыбнулся Шейнин и махнул рукой.

      Поднявшись в номер, Даллес умылся, чтобы смыть с себя хмель от выпитого с советским товарищем. Ему предстояло много работы.

      Умывшись

27

Рагинский, М. Ю. Нюрнберг: перед судом истории. Издательство: М.: Политиздат, 1986 г., 207 с.