Ах, эта Африка!. Лев Александрович Савров

чем у старого Ламе, не так ли, господин Тавара? Эй, Самба́, Садьо́, где вы там, быстро сюда, хватайте багаж профессоров, тащите чемоданы наверх! Я вам, господа, выделю мои лучшие апартаменты, трёхкомнатную квартиру со всеми удобствами и отдельным входом, второй этаж, свежий воздух, тишина, ха-ха! Вы будете довольны. Умывайтесь с дороги, примите душ – у меня лучший душ во всём городе – и вниз, вниз, ужинать…

      Набежали Самба, Садьо и еще какие-то, поволокли наши чемоданы сквозь туннель в темноту и мы, едва успев поблагодарить любезного Тавару, почти оглушенные речевым потоком хозяина, потрусили следом за виртуозами сервиса по проходу, затем направо по темнущему тенистому двору и налетели на какой-то парапет, но в этот момент наверху вспыхнула лампочка, осветив широкую каменную двухмаршевую лестницу с монументальными перилами по обеим сторонам, по которой мы и начали восхождение к своему первому ночлегу в этом, затерянном в западноафриканской саванне, городке.

      Лестница вывела нас на террасу, на которой стоял как бы второй дом – поуже. Мы прошли направо, проникли в калиточку, оставленную в глухой невысокой, по пояс, стенке, перегораживавшей террасу поперёк от парапета до стены дома, и, пройдя мимо двух больших закрытых двустворчатых дверей, увидели третью, распахнутую, и вошли в освещённую гулкую неуютную комнату, куда Самба, Садьо и компания уже забросили наши чемоданы. Это, несомненно, была спальная, ибо внутри стояли две кровати. Окон не было. В стене дыра для кондиционера без кондиционера. К ножкам кроватей приделаны длинные палки. Направо взору открывалась комната-ниша туалетно-душевого назначения. Кафельный пол был с заметным наклоном в дальний левый угол, где темнела решетка сливного отверстия. "Вот хорошо, что решетка, – подумал я, – а то в такую дыру не только змея, целый бегемот пролезет". Сверху точно посередине спускалась с потолка водопроводная труба, увенчанная душевой лейкой размером с суповую миску. Справа перед маленьким окном скособочился умывальник, в раковину которого я мог бы при желании сесть целиком. В дальнем правом углу скромно и сиротливо примостился подтёчный унитаз без крышки сливного бачка наверху. По длине трубы и ржавости цепи я сразу понял, что этот агрегат так будет рычать в действии, что ночью услышит весь квартал.

      Пока мы оглядывались, изучая внутренность толстостенного сооружения, на террасе вновь послышался топот босых ног – примчалась уже известная компания с бельём в руках и дружно начала крутиться около кроватей: один застилал простыни, другой натягивал кишкообразные наволочки на подголовные валики, третий привязывал противомоскитные сетки к тем самым длинным палкам, назначение которых показалось нам вначале непонятным. Быстро закончив все несложные операции и вежливо поприветствовав нас, они утопотали вниз. Мы приняли душ, который оказался действительно хорошим – толстые струи хлестали, как из ведра, и вода быстро стекала по полу в угловое отверстие, переоделись и, проделав длинный путь, добрались до обеденного зала. Назвать это помещение рестораном было бы большим