Врата Рассвета. Евгений Гаврилов

на лице Афрея стала чуть шире.

      – Я рад, что вы более не пытаетесь выдать себя за того, кем не являетесь. Это, несомненно, делает честь вашей рассудительности.

      Рино едва заметно поморщился. Нужно быть совсем уж идиотом, чтобы продолжать бесполезную комедию. Славословия Афрея его совершенно не тронули. Итак, он вляпался в прескверную историю.

      – Чего вы от меня хотите?

      – Ваш почтенный отец, юноша – большой мастер политической игры, но совершенно неверно расставляет приоритеты во взаимоотношениях с деспотом. – Афрей сокрушенно покачал головой, будто мудрый учитель, раздосадованный упрямством непослушного ученика.

      – Полагаете, заложник станет действенным рычагом? – Догадался Рино. В памяти всплыл образ отца. Мрачный массивный мужчина с выпирающей вперед челюстью и угрюмыми глазами. Властитель Ясеневого Замка славится суровостью, доходящей до откровенной жестокости. Насколько же наивно полагать, будто всемогущего тирана хоть сколько-то озаботит судьба младшего из сыновей, вульгарно удравшего из его владений!

      – Ну что вы, юноша! – Афрей рассмеялся мелким, дребезжащим смехом. – Я прекрасно осведомлен о скверном характере вашего родителя. Но, поверьте, Антия – совсем не та страна, где в ходу столь же суровые нравы. Нам претит бессмысленная грубость и жестокость.

      Рино вспомнил изувеченные тела меченосцев посреди залитой солнцем лесной полянки, и едва сдержался, чтобы не ответить старику площадной руганью.

      – В таком случае, зачем я вам понадобился?

      – Ожидаете откровенного разговора? – Афрей чуть иронично прищурился. Похоже, его немало позабавило мрачное выражение на лице пленника. – Извольте. Несговорчивость вашего отца в прошлом сломала мне немало планов. И, боюсь, высокородный Саргон совсем не собирается заканчивать рушить мою игру на востоке. При таком положении дел прямой потомок шаккура в моих руках – настоящий подарок Благословенных. Вас вывезут в Антию, где вы станете почетным гостем деспота. Уверен, вы достаточно мудры и разумны, чтобы блестяще сыграть роль дорогого друга антийского престола, проявляющего куда больше политической рассудительности, чем ваш упрямый отец.

      Рино захотелось плюнуть прямо на роскошный ковер. Политика в самом худшем ее проявлении. Что может быть гаже, чем прикидываться лучшим другом антийских вельмож, позволяя им разыгрывать перед отцом политическую комедию?

      Старик выдержал длинную паузу, ожидая расспросов или возражений, но Рино хранит глухое молчание.

      – У меня еще остались дела в восточных землях, но мы отправимся так быстро, как только сможем. Ваше пребывание в поместье будет сопровождаться необходимым вашему высокому статусу уважением. Как видите, я оставил вам меч. Ваше золото также при вас. Сожалею, что мне пришлось уничтожить прелюбопытнейший амулет, закрывавший вас от чар поиска, но вам он более не понадобится. Надеюсь, вы простите мне эту мелочь.

      – Так это вы уничтожили талисман!? – Вскинулся Рино. Он