Модель для сборки 20 лет: Юбилейная книга. Александр Бачило

как же. Хочешь, хвостом повиляю?

      – Откуда он у тебя?

      Вот неугомонный! Пришлось Наташке соврать, хоть она это дело и не любит:

      – Мы его купили! На Птичке. Там таких много.

      – А родителей его ты видела?

      Ситуация накалялась. Наташка покраснела, но тут опять вмешалась мама Таня:

      – Наташа! Олег! Ну, где вы?

      Вечером, когда все разошлись, Наташка рассказала маме Аликовы теории. Я же, старательно изображая вечно голодных собак, сидел у стола и провожал жалобным взглядом каждый кусок вкусной еды, проходящий мимо меня. Вдруг мама Таня сказала:

      – А он действительно необычный, а, Наташ? Ты посмотри, ему ведь не хочется есть. Он как будто изображает голод.

      Упс! Я привстал и заскулил. Наташка засмеялась.

      – Он просто кушать хочет. На, Амурчик!

      Я осторожно слизнул с ладони кусок котлеты и, жадно чавкая, проглотил.

      – Хорошая собака, хорошая. Реликт ты наш полосатый.

      Фу-у, вроде пронесло.

      Наступило лето. На каникулы Наташка никуда не поехала. Просто некуда было, а в лагерь она не хотела. Из-за меня, конечно. Мама Таня повздыхала, попеняла мне, но потом решила, что вот, в августе будет отпуск, и мы все вместе отправимся к ее подруге под Истру. На дачу. А пока мы ездили купаться на водохранилище – всего-то десяток остановок на двух трамваях, ходили в парк на собачью площадку. В общем, как говорила бабка Катя, гулеванили.

      На этой самой площадке я опять прокололся. То есть вначале всё было, как и задумано: бревно очень узкое и скользкое, лестница слишком крутая, а в трубу я вообще не полезу – там темно и страшно. Но постепенно, к великой Наташкиной гордости, упорные тренировки пошли мне на пользу.

      На площадку пузатый дядька в джинсах с подтяжками приводил бельгийскую овчарку. Для себя дядька нес упаковку баночного пива, а для псины – мешок костей из магазина «Собачий пир». Красивый пес, черный как смоль, звеня медалями, устраивал показательные выступления. И тут уж мешать не моги! Наташка обычно отводила меня в сторонку, приговаривала:

      – Вот, смотри и учись.

      Я сидел и смотрел, хотя мне было глубоко по барабану, с какой элегантностью Экселенц (какое скромное, со вкусом подобранное имя!) берет барьеры и бегает по бревну. Бревно я давно освоил, а забор Наташке по макушку, и если я его вдруг перепрыгну, народ сильно заинтересуется скромной полосатой дворняжкой.

      В тот раз я не спеша шел по бревну, как вдруг сзади требовательно гавкнули. Черный Экселенц картинно взбегал на бревно и требовал уступить дорогу. Еще бы! За исполнение показательной программы ему полагалась куча разноцветных костей.

      Наташка подбежала к пузатому хозяину.

      – Ой, отзовите, пожалуйста, вашу собачку. Сейчас мы быстренько пройдем и не будем мешать.

      – Ты лучше своего кабыздоха убери, а то как бы чего не вышло, – сказал дядька, прихлебывая «Хейнекен», – Экс, вперед.

      – Ну, что же вы делаете! – в отчаянии закричала Наташка и бросилась обратно к бревну. – Амур, ко мне!

      Экс догнал меня в три прыжка и злобно гавкнул.