Убийца с лицом ребенка. Михаил Ушерович Ушер

бумажки.

      – Честно говоря, – сказал он утешительно, – я не помню случая за тридцать лет практики, чтобы отсюда уходили домой. Или в тюрьму, или на кладбище. Любое преступление – это недоразумение.

      Юрий Львович набрал номер Аркадия Кеосаяна и чуть не задохнулся от радости, когда услышал знакомое «Алле».

      – Аркадий, ты знаешь, где я нахожусь?

      – Ну где ты можешь находиться? Складываешь бабки вместе с Раей в наволочку от подушки, – пьяным голосом сказал Аркадий. – Сколько можно собирать, Юра? Ты уже давно мог бы купить автопарк, а ездишь на работу на троллейбусе. Деньги отдал?

      – Нет, – сказал Перман, косясь в сторону врача.

      – Не понял? – тут же протрезвел Аркадий. – Что-то случилось?

      – Начальника полиции и меня арестовали при передаче денег. Сейчас я нахожусь в больнице в Дубках. Но завтра меня могут вернуть назад. Они обещали применить ко мне физические меры воздействия. Я прошу тебя, забери меня отсюда. И позвони Рае, что я уехал в командировку. Если она узнает, где я, у нее будет второй инфаркт.

      – Я все понял, – четко сказал Аркадий. – На каком этаже твоя палата? Сколько там человек? Кто врач?

      – Кажется, на четвертом. Палата закрывается на ключ. Ключ находится у Натана Мойсеевича.

      – Мы находимся на пятом этаже, – уточнил Натан Мойсеевич, – а ключ висит в ординаторской под замком.

      – Ты слышал? – спросил Аркадия Перман.

      – Слышал, – ответил Аркадий. – Передай трубку врачу.

      – Он хочет переговорить с вами, – прикрыв рукой мобильник, обратился к врачу Юрий Львович.

      – Я не имею права ни с кем говорить из родственников и знакомых пациентов этой палаты, – скрестив руки, запротестовал Натан Мойсеевич. – Я и так уже наговорил на десять лет.

      – Но поймите же, – заволновался Юрий Львович, – я не подследственный, не обвиняемый, я – свидетель. Меня даже не приковали наручниками к кровати, не выставили за дверью полицейского. Я безвредный, как майский жук. Просто мне стало плохо, и я оказался тут у вас. Он помолчал и обратился снова к Аркадию – Он не может говорить с тобой.

      – Две минуты, кажется, истекли, – сказал врач. – Не рвите себе душу, Юрий Львович. Отсюда домой никто никогда не уходил без разрешения прокурора. Верните мне телефон, и если у вас больше жалоб нет, встретимся утром.

      – Ты слышал? – запричитал в телефон Перман.

      – Отдай этому поцу телефон и жди меня. Ни с кем больше не разговаривай. Если можешь, усни.

      Аркадий отключился и Перман передал телефон Натану Мойсеевичу.

      – Единственное, что я могу для вас сделать, – сказал врач, – это угостить вас куском торта и чашкой хорошего кофе. Моя дочь в Израиле сегодня впервые в мире пересадила поджелудочную железу, что мы и отмечаем.

      – Спасибо, – отказался Юрий Львович и натянул на голову одеяло.

      – Спокойной ночи, – поднялся врач, выключил свет, вышел в коридор и два раза провернул ключ в замке.

      8

      Несколько минут Аркадий Кеосаян приходил в себя. Квадратный