Убийца с лицом ребенка. Михаил Ушерович Ушер

она из себя? – еле выдавила слова Маша. Ее руки начали мелко дрожать.

      – Четверть булавки, – пояснил Ваня и его зрачки перестали исполнять танец смерти, остановившись там, где они и должны были быть.

      Скоморох тут же сообразил, что задумала Маша и вымученно улыбнулся ей.

      – Начинай, Машуня, – ласкаво сказал он. – Я уверен, что у тебя сейчас все получится.

      Маша вынула из ведра вторую неживую рыбу, полоснула ее в наступившей смертельной тишине, и отошла от стола. Когда Ваня склонился над рыбой, Маша вдруг вскрикнула «Вижу ее!» и ринулась к столу. Она сунула руку в разрезанную рыбу и вытащила блестящий в свете лампы маленький квадратик.

      – Это она? – спросила Маша Ваню.

      – Конечно, она, – пряча пистолет в кобуру, сказал Ваня совершенно успокоившись. – Отдай ее этому Фоме неверующему, – кивнул он в сторону следователя прокуратуры.

      Маша пошла к Горпищенко с распахнутыми настежь огромными зелеными глазами, не моргая.

      – Вы ее искали? – спросила она, протягивая Горпищенко металлическую клипсу с левого уха.

      Горпищенко молчал и, как видно, не собирался участвовать в этом спектакле. И тогда Скоморох кинулся к Маше сзади, обхватил своими руками ее пышную грудь и шепнув ей на ухо: «Умница», следующим движением схватил с ее ладони клипсу, сжал ее в кулаке с победным криком: – Мы нашли ее! Это гениально! Это мог предвидеть только Ваня. Мы должны немедленно передать ее технарям для проверки и распечатки данных.

      – Третью рыбу резать не будем? – спросила Маша Горпищенко.

      – Почему нет, – подсуетился Скоморох. – решили резать всех значит всех. Алексей Викторович, – обратился Скоморох к следователю. – У меня для вас есть конфиденциальная информация.

      В коридоре Скоморох резко выдохнул и тихо сказал:

      – Ваня инвалид второй группы. Эпизодическая параноидальная шизофрения. Получил инвалидность в войне с сепарами. Припадок наступает только в результате употребления спиртных напитков. Я специально не вынул из стола эту бутылку, а он запомнил и все, полетел с катушек.

      – Как вы все мне осточертели, – устало сказал Горпищенко, – как я вас всех ненавижу. Зачем вы держите в своем отделе этого сумасшедшего? Он же когда-нибудь лично вас пристрелит.

      – Мы своих не предаем, – холодно ответил Скоморох.

      – Как я мог повестись на предложение этого идиота? – качал головой Горпищенко. – Тренированные рыбы, съедающие микрокамеры! Мне самому нужна уже психиатрическая помощь.

      В этот момент распахнулись двери кабинета и в коридор выскочил с воплем Кочерга. На ладони правой руки майора полиции в рыбьей крови лежала черная с трехмиллиметровой антенной микрокамера.

      – Получается, что микрокамер было две, – радостно сообщил он. – Будем составлять протокол обыска?

      – Где вы ее нашли? – осипшим голосом спросил следователь.

      – Она застряла в глотке третьей рыбы, – объявил Кочерга.

      Горпищенко схватил микрокамеру и сунул ее в карман брюк.

      – Так