Кольцо смерти. Сергей Мартин

кивнул в знак согласия и вышел.

      Видов отодвинул тарелку, так и, не притронувшись к еде, посмотрел на тарелку Дремина, тоже нетронутую, и перевел взгляд на погруженное в тяжелые раздумья лицо собеседника.

      – Оказывается, Иван, ни один из нас не такой уж крепкий, как мы думали, сказал он.

      – Возраст, Артем. Он догоняет нас во всем.

      – И с большой скоростью, – Видов снова придвинул к себе тарелку, горестно посмотрел на нее и снова отодвинул. – В конце концов, это лучше, чем ампутация. Привезем Лерочку в Москву, а там…

      – Вот именно. Вот именно, – Дремин оттолкнул стул и поднялся. – Может быть, пройдемся?

      – Для аппетита? Не поможет. Во всяком случае, мне.

      – Мне – тоже. Я просто подумал: может быть стоит взглянуть, не нашел ли Варламов что-нибудь интересное?

      В боксе команды было безлюдно и тихо, когда Дремин и Видов открыли металлическую дверь и вошли внутрь. В ярком свете ламп они увидели Варламова, копающегося в останках искалеченной машины Гранина, поднятой на подъемнике на человеческий рост. Главный механик обернулся и поднял руку в знак того, что заметил их появление, и снова нырнул под днище.

      Видов прикрыл дверь и спросил:

      – А где остальные?..

      За Варламова тихо ответил Дремин:

      – Василич всегда любит заниматься пострадавшими машинами в одиночку. Суета и мельтешение мешает сосредоточиться, и можно не заметить важной детали.

      Они прошли вперед и стали молча наблюдать, как Варламов возится с тормозной системой, сантиметр за сантиметром проверяя каждый трубопровод, каждый стык и узел.

      За всем этим наблюдали не только они: прямо над ними, в открытой фрамуге стеклянного "фонаря", невидимо для стоящих внизу, тускло поблескивало что-то металлическое. Этот предмет был портативной цифровой видеокамерой, и держащие камеру руки были совершенно тверды. Это были руки Сержа Гранина, еще два часа назад дрожавшие, как в лихорадке. Его лицо было совершенно бесстрастным, спокойным и сосредоточенным, а глаза предельно внимательными, не упускающими ни одного движения главного механика. Это было лицо совершенно трезвого человека.

      – Ну, что? – наконец спросил Дремин, не выдержав томительного ожидания.

      Варламов вылез из-под машины, тщательно протер руки ветошью и, бросив тряпку в ведро, ответил:

      – Ничего. Абсолютно ничего. Подвеска, тормоза, двигатель, коробка, управление – все в норме.

      – Но управление…

      – Разрыв протектора. На такой скорости боковая сила запредельная, вот и вырвало кусок, а дальше… сами понимаете, что произошло. Ничего другого я не вижу.

      – Но покрышка могла лопнуть чуть позже, когда его потащило на Морриса. На записи я что-то не заметил, чтобы машину тряхнуло в начальной фазе…

      – Ну и что? Он же шел по "грязной" стороне трека, а скорость была почти три сотни, да на малом радиусе. Его выкинуло на чистый асфальт, и боковое сцепление резко возрасло. Вот шина и не выдержала.

      Дремин с сомнением покачал головой.

      – Значит, мы все