Кольцо смерти. Сергей Мартин

ни слова, Гранин устремился через помещения к павильону на площадке. В свою очередь никто из присутствующих – а здесь собралась вся команда, включая механиков, администраторов, инженеров и водителей трейлеров – не попытался остановить его или заговорить с ним. Никто даже не обменялся с другими многозначительными взглядами – к чему подчеркивать то, что и так бросается в глаза? Главный механик Варламов просто сделал вид, что не видит Гранина, и подошел к Дремину. Главный механик, признанный мастер- виртуоз совего дела, был уже не молод, и его изборожденное глубокими морщинами и покрытое густым загаром лицо имело такое выражение, будто он тяжело страдал несварением желудка. Он спросил:

      – Гранина, конечно, оправдали?

      – Конечно?.. Я вас не понимаю.

      – Ну вот! Неужели не ясно, что, если осудить Профессора, это значит отбросить автоспорт на десять лет назад? Кто же такое позволит? Ведь в команду вложены миллионы и только с одной целью – сделать всех этих иностранцев на их же треках! Разве не так, босс?

      Ничего не ответив, Дремин задумчиво посмотрел на Варламова, потом бросил мимолетный взгляд на все еще не убравшего злобную гримасу Князева и, наконец, отвернулся и подошел к искалеченной машине Гранина, которую механики уже поставили на колеса и затащили вглубь бокса к подъемнику. Дремин не спеша осмотрел ее, обойдя вокруг, задумчиво постоял склонившись над водительским сидением и даже попробовал повернуть штурвал. Рулевое колесо вращалось плавно. Потом он выпрямился, потер подбороток и протянул:

      – Н-да, интересно!..

      Варламов холодно взглянул на него. Его глаза выражали неудовольствие и скрытую подозрительность. Он произнес:

      – Эту машину готовил лично я, босс.

      Дремин лишь пожал плечами, последовала долгая минута молчания. Наконец, он сказал:

      – Знаю, Василич, знаю… Знаю и то, что лучше вас этого никто не делает… Вы у меня с первых дней, так что не станете молоть чепухи. Я должен знать, что же произошло на самом деле? Сколько вам нужно времени?

      – Вы хотите, чтобы я начал немедленно?

      – Разумеется…

      – Пять-шесть часов, – Варламов говорил сухо: он был обижен и не скрывал этого. – От силы – восемь.

      Дремин кивнул и, взяв Видова под руку, хотел, было уйти, но в последнее мгновение остановился. Князев и Дремин-младший тихо разговаривали о чем-то, и хотя слов не было слышно, враждебные жесткие взгляды, которые они бросали внутрь павильона на Гранина и на его бутылку с бренди, были достаточно красноречивы. Дремин отвернулся и с сожалением вздохнул.

      – Сегодня у Сержа друзей не прибавилось, не так ли?

      – Да, все ополчились на него… А вон еще один, жаждущий мести, – сказал Видов, кивком указав в сторону человека в голубом комбинезоне, решительно шагающего к боксу с таким видом, будто у него было что-то на уме. Это был латыш Валдис Бразаускис – гонщик "номер один" второй российской команды, пробившейся в число "грандов" автоспорта благодаря щедрости компании-конкурента, чье название красовалось