Четверо. Александр Пелевин

Это же очевидно! Было бы странно, если бы я слышал её голос – тогда бы его слышали и другие, верно?

      Хромов перестал крутить в пальцах ручку и на секунду запнулся. Он не знал, что сказать. Ему показалось, что это действительно самая логичная мысль – даже ему в голову такой бы не пришло.

      – Эм… Да, тут уж вы точно правы, – сказал он после недолгого молчания.

      Поплавский наклонил голову вперёд, и его голос стал ещё быстрее и сбивчивее.

      – Знаете, через несколько месяцев я стал понимать, зачем она это делает. Точнее, догадываться. Я могу быть неправ. Но мне кажется, что она просто использует мою голову, – он постучал указательным пальцем по виску, – как дневник. Просто записывает сюда все свои мысли, чтобы не забыть. Чтобы оставить их хоть в чьей-то памяти. Рассказывает, что с ней происходило, и записывает прямо сюда. – Он снова постучал по виску. – Понимаете? Как в дневник или… как на диктофон.

      – И поэтому вы решили записывать это в ЖЖ?

      – Да. Чтобы это точно не забылось.

      – А как, по-вашему, она, м-м… Записывает свои мысли в вашу голову?

      Поплавский пожал плечами.

      – Не знаю. Может, у неё есть какое-то специальное устройство. Может, на их планете эта способность в порядке вещей.

      – И вы никак не можете ей ответить?

      – Нет, конечно. Я же не умею посылать свои мысли в чужие головы.

      Тоже логично, подумал Хромов. Удивительно логично.

      – Как часто она с вами разговаривает?

      – По-разному. Было время, когда говорила каждый вечер. В основном это вечером или по ночам. Иногда – раз в неделю.

      – А сейчас?

      – С момента госпитализации она не говорила со мной.

      – А что она говорила вам, когда вы отправились в Пулковскую обсерваторию?

      – Она говорила, что осталась совсем одна. Что ей страшно и одиноко. Слушайте, я понимаю, что это звучит дико. Доктор, правда, я понимаю, почему я здесь. Я прекрасно осознаю, что меня считают психом. Это нормально, что вы не готовы в это поверить. – Голос Поплавского задрожал. – Но, чёрт возьми, чёрт… Просто это всё настолько стройно, настолько правдиво, настолько реально и настолько красиво.

      – Красиво?

      – Да. Очень красиво.

      – Как Древний Рим?

      – Ещё красивее.

      – Как Рэй Брэдбери?

      – Ещё красивее.

      – Как Ефремов?

      Поплавский почесал подбородок, тяжело вздохнул, скривил губы и зло посмотрел на Хромова.

      – Вы ничем не сможете мне помочь, – сказал он, помолчав несколько секунд. – Слушайте, мне пора домой. Давайте я уже пойду.

      Хромов молча покачал головой.

      – Не могу. Я должен вам помочь. Хотя бы попытаться.

      – Мне не нужна ваша помощь.

      – Когда вы признаете, что вам нужна помощь, вам станет намного легче.

      – Я сейчас ударю вас.

      Хромов посмотрел на Поплавского и заметил, что тот прищурился, а на его лице заиграли желваки. Кажется, он не шутит.

      – Это лишнее. Пожалуй, наше время истекло. Зинаида Петровна!

      – Извините.