Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле. Вадим Волобуев

дискуссии с приезжими из Нового Света. Зато французский его был на высоте, и он наверняка услыхал немало интересного о том, что будоражило умы католиков Западной Европы: о «новой теологии», о движении священников-рабочих, о секуляризации и т. д. Французский, несомненно, понадобился ему и для общения с научным руководителем, выдающимся доминиканским богословом Режиналем Гарригу-Лагранжем. А диссертацию, которую он должен был защитить в конце обучения (все о том же Хуане де ла Крусе), польский гость писал по-латыни.

      Поразительно! Человек без высшего образования, последние годы трудившийся в каменоломне, объяснялся с иностранцами на их языках и читал в оригинале труды испанских мистиков. Кто мог предвидеть такое еще семь лет назад, когда студент-первокурсник брал уроки у Ядвиги Левай? Знаки, знаки! У Господа ничего не бывает случайно.

      Между тем задача перед ним стояла невероятно сложная. До сих пор его единственным достижением в богословии было эссе на тему взглядов Иоанна Креста, о котором семинарский рецензент отозвался неблагосклонно: «Анализ текстов недостаточен. Кроме того, некоторые из них совершенно не подходят для доказательства поставленного тезиса»158. И это в Кракове! Чего же ожидать от такой глыбы, как Гарригу-Лагранж?

      Ангеликум пестовал в своих стенах защитников схоластики от нападок прогрессистов. «Новая теология», которая спустя пятнадцать лет превратится в магистральное направление католической мысли, тогда лишь торила себе путь, выдерживая натиск последователей неотомизма во главе с римским папой. Суть «новой теологии» сводилась к поиску согласия между богословием и достижениями науки, а также к открытости церковной доктрины современным философским течениям. Учитывать индивидуальный опыт веры, а не только сверять каждый свой шаг со Священным преданием, говорить на понятном всем языке – вот к чему призывали апологеты новой теологии (имелся в виду отказ от сложных схоластических формул, а не от латыни). По убеждению ортодоксов подобные взгляды разрушали веру в абсолютную и непреходящую значимость слова Божьего, а также расшатывали авторитет отцов церкви. Труды прогрессистов (Мари-Доминика Шеню, Амбруаза Гордея, Анри де Любака и других) периодически оказывались в списке запрещенных Ватиканом книг, а в 1950 году Пий XII особой энцикликой осудил вообще все «новые тенденции» в богословии.

      Научный руководитель Войтылы Гарригу-Лагранж принадлежал к когорте наиболее преданных бойцов понтифика. Твердо убежденный в окончательности и незыблемости построений Фомы Аквинского, он в своих атаках на прогрессистов зашел так далеко, что, по словам одного из единомышленников, готов был «обвинить и святого Фому»159. Однако это был человек энциклопедических знаний и отнюдь не сухарь: его семинары пользовались популярностью, а сам он подкупал доброжелательностью – многие студенты именно ему исповедовались в грехах160. «Молодые профессора рассказывают

158

Szulc T. Op. cit. S. 127.

159

Реати Ф. Э. Бог в XX веке. Человек – путь к пониманию Бога. Западное богословие XX века. СПб., 2002. С. 63.

160

Weigel G. Świadek… S. 115.