Выжившим. Евгения Мелемина

фашистом-эзотериком, давно и прочно съехавшим с катушек. На четвертой он превратился в милого печального мальчика, этакого Маленького Принца, требующего у окружающих барашка и розу. На шестой Томми бушевал, как заправский героиновый наркоман, на седьмой каялся в грехах и просил на свою голову кару небесную, дальше требовал разрушения планеты лазерным лучом, потом признавался в ликантропии, следом волной гнал детские воспоминания о каких-то бомжах-извращенцах, гоняющихся за ним с членом наперевес.

      Блог читался как сборник рассказов нетрезвого писателя-неудачника.

      Поначалу Кит не мог поверить своим глазам, потом – не мог поверить Томми.

      Чувствовались в этих записях неуловимая фальшь, налет пародийности, мишурный элемент. Кит перечитывал некоторые строчки по нескольку раз, надеясь поймать то слово, которое резонировало, выдавало ложь, но Томми так искусно плел свои сети, что ничего доказать Кит бы не смог.

      В этом блоге никогда не появится записи о том, как Томми решился швырнуть картошкой в Морана и о чем при этом думал.

      В этом блоге нет самого Томми.

      Кит выключил ноутбук, отложил его и запустил руку под подушку. Вторую таблетку он разгрыз. Сразу же занемел язык и губы – приятное ощущение. Примерно такое, какое бывает при стоматологической заморозке, но куда более чувствительное.

      Раздевался Кит неторопливо, внимательно отслеживая все приливы: вот потек холодок по рукам и ногам, вот встрепенулось сердце…

      Теперь уже плевать, даже если отцу взбредет играть с Китом в русскую рулетку, Кит не дрогнет. Ему теперь не страшно. Руки не дрожат, рассосалась тяжесть в груди.

      Аккуратно погасив ночник, Кит улегся на спину и натянул одеяло до середины груди.

      Напротив плакат с Бреттом Фарвом.

      Бретт весело смотрит на Кита из-под шлема, за его спиной размытое разноцветное пятно трибуны с болельщиками.

      «Как дела, Кит?» – «Все нормально. У меня все нормально» – «Слышал, один из твоих игроков повредил сухожилие. У тебя есть достойная замена?» – «Моран? Он уже на ногах. С заменами у меня туго, но этот парень отлично держится»

      Бретт Фарв медленно разворачивается, номер на его спине стекает с плаката и ползет по полу. Он взбирается на ножку кровати, а потом на грудь Кита, и врастает в его кожу, некоторое время все еще светится, а потом гаснет.

      Бретт Фарв смеется.

      «Это талисман, Кит. Мой подарок».

      – У меня есть свой номер, – возражает Кит вслух. – Мой номер – семьдесят два. Мне не нужен чужой.

      «Тачдаун!»

      «Плей-офф!»

      «Нью-Йорк».

      «Я хотел посмотреть, как вы играете. Отлично играете».

      «Отлично играете»…

      «Отлично играете»…

      – Я хочу спать, Томми, потом расскажешь…

      «Вы отлично играете!!!»

      И вдруг вспорхнуло. Ударилось о стекло. Кит вскочил с бешено бьющимся сердцем и подошел к окну.

      Тишина. Пусто. В далеком домике на соседней улице все еще горит свет. И