Затворница. Яна Перепечина

ответил Тимофей, которому всегда лень было договаривать приветствие.

      Марина смутилась и зачастила:

      – Бабуля, это Тимофей. Он музыкант, певец. Тимофей, это Пелагея Васильевна, моя любимая бабушка. Я тебе о ней много рассказывала.

      – Музыкант – это хорошо, – одобрительно улыбнулась старушка. – Музыканты и певцы людям жить помогают.

      Тимофей от похвалы чуть расслабился, заулыбался, но старушка вдруг глянула зорко и добавила:

      – Если добрые песни поют. У вас добрые песни?

      Растерянность промелькнула по лицу Тимофея:

      – Ну… обычные современные песни… Я пока только начинаю…

      Спасла Марина. Она в этот момент достала из багажника сумки с продуктами, закупленными в огромных количествах в магазине, и передала их Тимофею.

      – Бабулечка, это к столу и тебе до моего следующего приезда. Чтобы ты сама из магазина не таскала. Покажи, пожалуйста, Тимофею, куда нести, а я пока остальное достану…

      Тимофей подхватил сумки и выказал готовность нести их куда нужно. Но тут из леса вышли красивый старик с мальчиком лет одиннадцати.

      – Доброго здоровьица всей честной компании! Бонжур! – поприветствовал старик. – Мон шер ами, Полин, мы тебе земляники принесли. А то отойдёт уж скоро, а ты, поди, и не поела. Бон апети!

      Пелагея всплеснула руками, прыснула совсем по-девичьи:

      – Да не надо, Фёдор Андреич! Собирал-собирал, спину свою больную гнул, а теперь мне принёс. Как я, по-твоему, есть ягоду, твоими горючими слезами политую, буду?

      – С удовольствием, – отрезал старик. – Спину не я гнул. Для этого спина помоложе и поздоровее имеется. Я наводчиком был. У меня дальнозоркость. Стоя каждую ягодку вижу. Фёдор, неси землянику!

      Внук Фёдора Андреевича подошёл и не глядя протянул корзинку деду. При этом голова его была повёрнута чуть ли не на девяносто градусов назад.

      – Ты что это, Фёдор, от Пелагеи Васильевны глаза отводишь? Она ж не Медуза Горгона, не окаменеешь, обернись, поздоровайся… – заворчал его дед.

      Внук послушно посмотрел на Пелагею, бросил умеренно почтительное «здрасьте», но тут же снова отвернулся.

      – Ты чего, Федь? – заволновался его дед. – Вспомнил что?

      Мальчик, который всё это время заворожено смотрел на Тимофея, отмер, пошевелил губами и спросил:

      – Вы… Тиф? – в дрогнувшем голосе прозвучали восторг и опасение услышать опровержение.

      Его дед грозно прикрикнул:

      – Ты что это ругаешься, анфан террибль?! Ты как человека обзываешь?!

      Тимофей, всё ещё не привыкший к тому, что его начали узнавать, да ещё и где – практически в лесу, – польщёно кивнул:

      – Да.

      Мальчишка радостно подпрыгнул и завопил:

      – Вот это да! Я все ваши клипы на Ютубе смотрю! Автограф дадите? А то мне не поверит никто…

      – Где он тебе должен автограф дать? – снова рассердился старик. – На лбу?! Вот привязался к человеку! Не позорь деда, пошли домой.